— Фреда… дочь Орма. — Имрик застыл, пораженный ужасом. — Да, но это значит, что…

В этот момент в комнату ворвался Скафлок. На нем не было лица. Несколько мгновений он не мог говорить, потом единым духом выложил все о своей встрече. Под конец он крикнул:

— Что Тюр имел в виду? Кто я, Имрик?

— Я понял, что Ас имел в виду, — жестко сказал ярл эльфов, — а потому тайна твоего рождения — это моя тайна, Скафлок. Единственное, что я могу тебе сказать, — ты из славного рода, и тебе не приходится стыдиться той крови, что течет в твоих жилах.

Он снова заговорил в своей обычной мягкой манере, так что вскоре Лиа и Скафлок ушли от него успокоенными.

Но едва за ними закрылась дверь, он принялся расхаживать по зале, бормоча:

— Кому-то удалось заманить нас на этот опасный путь. — Он стиснул зубы. — Лучше всего было бы просто избавиться от девчонки, так ведь нет, Скафлок будет защищать ее всеми силами. Если я что-нибудь учиню против нее, то он рано или поздно узнает об этом, и тогда… И все-таки нужно сохранить тайну. Скафлок меня не заботит: он об этих вещах думает как эльф. Но если он узнает, то вскоре будет знать и девчонка. А ведь они переступили один из самых страшных запретов для людей. Она будет в таком отчаянии, что может сделать с собой все что угодно. А нам нужен Скафлок.

Напрягая весь свой разум, Имрик принялся искать решение. Сперва он подумал, что стоит соблазнить Скафлока другой женщиной. Но нет, его воспитанник способен распознать любое приворотное зелье; любовь — всесильна, и богам не совладать с ней. Конечно, эта страсть может кончиться сама по себе, но Имрик боялся полагаться на случай. Следовательно, правда о происхождении Скафлока должна быть похоронена, и чем скорее, тем лучше.

Ярл эльфов напряг память. Он перебрал события многих лет. Кроме него всю правду знал только один человек.

Он послал за самым верным из своих воинов по имени Огненное Копье. Несмотря на то, что тот был молод, всего двухсот лет отроду, он славился своей ловкостью и искушенностью в волшебстве.

— Есть одна ведьма, что жила лет двадцать назад в лесах к юго-западу отсюда, — сказал Имрик. — Она могла умереть или куда-нибудь переселиться, но если этого не случилось, ты должен найти ее и убить своими руками.

— Слушаюсь, повелитель. — Огненное Копье склонил голову. — Я возьму с собой, если ты позволишь, несколько охотников и собак, и мы отправимся на закате.

— Бери кого хочешь и отправляйся как можно скорей. — А на прощание Имрик добавил к своим наказам: — И ни о чем не спрашивай меня, ни сейчас, ни потом.

Фреда с нетерпением ждала Скафлока в своих покоях, ведь несмотря на все ее восхищение чудесами Эльфийского Утеса, она побаивалась оставаться одна, хотя и не подавала виду. Высокорослые гибкие эльфы, их женщины, наделенные неземной красотой, их слуги — все эти гномы, гоблины и иные сверхъестественные существа, их охоты на драконов, их львы и пантеры, которых они держали для забавы, их статные кони и псы, быстрые как ртуть — все, что она видела в замке, оставалось ей чуждым. Прикосновения эльфов были холодны, их лица были как лица статуй. Все отталкивало ее от эльфов: их речь, манера, одежды и сама способность к многовековой жизни. Мрачное великолепие этого замка, который смертным казался пустынным холмом, бесконечные теплые сумерки в его покоях, тянущихся под лесами, холмами и водами, — все это подавляло ее.

Но стоило Скафлоку вернуться к ней, как она чувствовала себя в предверии рая. «Боже упаси, — шептала она самой себе, — думать так и предпочесть этот языческий блеск бедности и холоду святой обители!» Он был оживлен и весел и сердился на нее, стоило ей не разделить с ним его веселье, песни так и сыпались с его уст и все до одной в ее честь, его руки и губы сводили ее с ума, и это безумие не кончалось до тех пор, пока некий миг не расплавлял их плоть и не сливал их воедино. Ей довелось видеть его в сражении, и она, сама дочь воина, гордилась тем, что немного найдется воинов и в землях людей и в Волшебной стране, способных устоять против Скафлока. Но с ней этот суровый витязь всегда был нежен.

«Неужели я плохая дочь и сестра, — думала Фреда, — только потому, что не смогла противиться чарам, которые так быстро утешили мое горе и наполнили душу счастьем? Что мне оставалось делать? Скафлок не стал бы ждать, пока окончится год траура, и разве сыщется где лучший отец для внуков Эльфриды и Орма?»

Фреда знала, что Скафлок любит ее. Зачем бы ему было лгать, зачем иначе проводить с ней все свое время, ему, которому были доступны эльфийские женщины? Она даже не представляла, насколько ее любви удалось согреть его душу, никогда прежде не испытывавшую таких чувств. Скафлок и сам не понимал, насколько он одинок, пока не повстречал Фреду. Он знал, что ему не дано бессмертие (а плата за бессмертие была не из тех, на которые бы он согласился) и его жизнь останется в памяти эльфов тусклой вспышкой. И теперь он радовался тому, что рядом с ним существо одной с ним крови.

За несколько дней, проведенных вместе, Фреда и Скафлок многое успели: то они мчались верхом, то выходили в море на лодке, то бродили по окрестным холмам и лесам. Фреда была опытной лучницей — Орм всегда хотел, чтоб его дочери могли сами постоять за себя. Когда она шла по лесу, сжимая лук, в сиянии копны рыжих волос, казалось, что это сама юная богиня охоты мелькает между деревьев. Они участвовали в развлечениях эльфов: их потешали маги и жонглеры, музыканты и скальды — правда, часто их искусство оказывалось слишком изощренным для человеческого восприятия. Они навестили друзей Скафлока: человечков, живущих под корнями деревьев, белых изящных духов вод, старого печального фавна, лесных зверей. Фреда не знала языка всех этих существ, она только смотрела на них широко открытыми глазами и улыбалась им.