Шрифт:
– Отлично. Тогда освободи меня, я возьму собачку, и мы вернемся в кладовку.
Позже сюда придут люди и освободят этих двоих. Я даже знаю, как снять с них чары – просто врезать чем-нибудь тяжелым по голове.
Гоблин задумывается и начинает ходить передо мной из стороны в сторону.
– А ты не обманешь? Федю много раз обманывали. Федю били, бросали, забывали, хотели съесть! Федя никому не верит.
Надо же, какая осмысленная речь. Да он явно гений среди своих сородичей.
– Э-э… мм… Федя, это ты?
Гоблин тыкает себе в грудь пальцем и коротко говорит: «Федя».
– Рад знакомству. Я – темный эльф. А мы, темные эльфы, всегда держим слово. Я найду тебе друга, обещаю.
В голове почему-то всплывает образ Аида, и губы сами собой разъезжаются в стороны.
– Хм. Хорошо, чувствую, ты не врешь. Федя освободит тебя! И поверит. А если темный эльф предаст – загрызет ночью.
Мне ободряюще улыбаются. Вяло улыбаюсь в ответ. Какая прелесть. Лучше бы я в этот подвал вообще никогда не совался. Надо было пойти в первый попавшийся трактир и напроситься петь по вечерам или мыть посуду, а не лазить фиг знает где, собирая неприятности на одно известное место.
Меня развязывают, позволяют взять клетку с собачкой и ведут обратно в дом. Когда мы подходим к стене, за которой находится подпол, – раздается взрыв. Меня сметает волной воздуха и камней, а в проеме, держа в руке подсвечник с зажженными свечами, стоит он: прекрасный светлый эльф, грозно сжимающий в руке обнаженную шпагу.
– Феде… больно… – шипит рядом гоблин и отрубается.
Кое-как встаю и, изрыгая проклятия, иду к Аиду.
– Озверел?!
– Ты жив! – Меня заключают в объятия до того, как я понимаю, что происходит. Крепко прижав к себе, эльф утыкается носом в мою макушку и сообщает, что очень переживал.
Выбираюсь из объятий, рычу и выпускаю когти на всю длинну. Он что, совсем с ума сошел?!
– Пусти!
– Нет. Я теперь тебя никуда не пущу!
И меня, подняв на руки, словно принцессу, торжественно вносят в дом. Сжимаю клетку в руке, злобно гляжу на светлый лик эльфа. Ведь знает, как это меня бесит, вот и делает все назло.
– Вы нашли его? Вы герой!
Смотрю на подбежавшую к нам мадам, щурюсь от яркого света. Меня роняют на пол, перешагивают, после чего заключает в объятия уже мадам. Шиплю, встаю и понимаю, что еще никого и никогда мне не хотелось убить настолько сильно.
– Аид!
– Да? – нежно улыбаюсь хозяйке.
– Ты самое невозможное существо из всех, кого я только встречал. Я тебя ненавижу.
– Я знаю, – отвечает с улыбкой.
– У меня такое ощущение, что ты бы сделал своим другом даже гоблина, если бы это смогло меня взбесить!
– Хм. Возможно.
Перед глазами проясняется, а в голове зажигается луч света.
– То есть ты мог бы назвать другом гоблина?
– Если тебя это успокоит, то да. Но я не понимаю, почему ты говоришь именно о них. Они вымерли сто лет тому наза…
– Федя нашел друга, – шепчут из темной кладовой с придыханием.
Эльф замолкает. Спина его как-то напрягается. Я обнажаю зубы в широкой улыбке и внимательно за ним наблюдаю.
– Да, Федя. Ты нашел друга… – шиплю злорадно.
А нечего было меня доводить. Вот теперь пусть сам разбирается с этой проблемой.
– Это… Я уже слышала этот голос раньше. – Графиня еще теснее прижимается к эльфу, ищет спасения в его руках. Эльфу же уже как-то не до нее. Обернувшись, он вглядывается в темноту подвала, старается понять, кто именно говорит.
– Ты нашел пропавших людей?
Ставлю клетку на пол и открываю, наблюдая за тем, как животное улепетывает в дом. Задумчиво пожимаю плечами:
– Как знать, Аид. Как знать.
А из полумрака на свет медленно выходит маленькое уродливое существо с нереально счастливыми глазами.
– Федя рад, – шепчет оно. – Федя наконец-то нашел друга.
Бледный как полотно эльф смотрит на гоблина, даже не замечая, как женщина выпутывается из его объятий и бежит вслед за собачкой, зовя ее и умоляя вернуться.
Я же не нахожу ничего лучшего, как хохотать, сидя на полу в заляпанной кровью одежде: грязный, ободранный, но при этом страшно довольный собой.
Глава 12
Темнеет. Мы вдвоем идем по улицам города, а следом, периодически попадая то в грязь, то в лужи, бежит Федя. Эльф молчит. Федя тоже, ибо не успевает. Странно, но на свету он словно теряет способность быстро перемещаться. Может, и другие способности ему становятся недоступны? Хотя какие именно – сказать сложно.