— Как ты можешь спрашивать, счастлива ли я, и тут же меня отталкивать? — не дождавшись, ответила Джулия, осторожно коснулась его подбородка и заставила смотреть ей в глаза. — Отвечаю: я не хочу встретить хорошего мужчину, от которого смогу родить ребенка. Я хочу, чтобы ребенок был у нас с тобой.

Габриель недоверчиво поглядел на нее широко раскрытыми глазами.

— По правде говоря, я не знаю, достигнем ли мы такого уровня, когда безбоязненно сможем принять ребенка в свой дом. Но если это случится, я уверена: мы найдем малыша или малышку и это будет наш ребенок. Грейс и Ричард усыновили тебя. Мы можем сделать то же самое. — Ее лицо исказила гримаса. — Если только ты не решишь, что тебе этого не нужно. Или нужно, но не со мной, — сказала Джулия.

— Разумеется, это будет только с тобой. — В его голосе было столько же огня, сколько и в его глазах. — Я бы хотел… кое-что тебе обещать. Но давай на некоторое время отложим этот разговор. Не слишком надолго. Тебя это не тревожит? — Он коснулся бриллиантовой сережки в ее ухе.

Джулии не требовался переводчик, чтобы понять его жест.

— Нет, — ответила она.

— Не хочу, чтобы ты думала, будто мое промедление вызвано отсутствием чувств к тебе. — Теперь в голосе Габриеля ощущался страх.

— Я — твоя. Целиком. И я так рада, что на следующий год нам не придется расставаться. Мне мучительна сама мысль, что я могла бы тебя потерять.

Габриель кивнул, словно он все понял.

— А теперь, Джулия, настало время поклонения тебе.

— Здравствуйте, мисс Митчелл, — произнесла высокая темноволосая женщина в строгом деловом костюме, которая быстрым шагом вошла в угловой кабинет, пожала Джулии руку и уселась за свой массивный письменный стол.

Мисс Сорайя Харанди была канадкой иранского происхождения, со светлой, без единой веснушки, кожей и каскадами иссиня-черных волос. У нее был широкий, полный рот и сверкающие темные глаза. Не сказать чтобы красавица, но женщина весьма эффектная. Джулия так и уставилась на нее.

Сорайя это заметила и усмехнулась.

Джулия тут же опустила глаза и принялась теребить ручку сумки.

— Я расскажу вам о том, чего вам ни в коем случае нельзя делать, когда вы окажетесь лицом к лицу с деканом. Что бы вы от него ни услышали, вам ни в коем случае нельзя отворачиваться. И его жесты тоже не должны вас смущать или пугать. Если вы отвернетесь, это будет свидетельствовать о вашей слабости и о том, что вы чувствуете за собой вину. — Сорайя улыбкой смягчила довольно резкий тон своего голоса. — Право — такая сфера, где психология столь же важна, как и прецедент. А теперь расскажите мне о том, что могло послужить основанием для письма декана.

Джулия сделала глубокий вдох и рассказала адвокату всю историю, начав со своих семнадцати лет и окончив злополучным письмом. Она умолчала лишь о некоторых подробностях.

Сорайя внимательно слушала, что-то занося в свой ноутбук и кивая рассказчице. Когда Джулия закончила говорить, адвокат некоторое время молчала.

— Впечатляющая история. Поскольку декан не раскрыл вам характер поданной жалобы, давайте пока не будем считать, что она связана с вашим другом. Хотя мы должны быть готовы, что события могут пойти и по такому сценарию. Развитие ваших отношений с профессором Эмерсоном происходило по обоюдному согласию?

— Конечно.

— А до этого у вас были сексуальные контакты с кем-либо из профессоров или преподавателей?

— Нет.

— Возможно ли, что он соблазнил вас для собственного развлечения?

— Разумеется, нет. Габриель меня любит.

Похоже, Сорайю удовлетворил ее ответ.

— Хорошо. То есть хорошо лично для вас, а вот для разбирательства поданной на вас жалобы это не слишком хорошо.

— Как вас понимать?

— Если ваши отношения развивались по обоюдному согласию, тогда администрация университета может принять дисциплинарные меры к вам обоим. Если же вы были жертвой, последствия коснутся только профессора Эмерсона.

— Я не жертва. Между нами возникли отношения, и мы дожидались конца семестра, чтобы позволить им развиваться.

— Это не так.

— Простите, почему не так? — удивилась Джулия.

— Согласно вашей истории, ваши любовные отношения с этим человеком начались где-то в конце октября. А конца семестра вы дожидались, чтобы войти с ним в сексуальный контакт. Но, согласно принятой в университете политике, препятствующей сближению студентов с преподавателями, вы нарушили правила. Кто знает о ваших отношениях?

— Его семья. Мой отец. Больше никто.

— А что вы скажете об аспирантке, обвинившей вашего друга в сексуальном домогательстве?

Джулия скрипнула зубами.

— Я не знаю, известно ли ей об этом. Но она меня ненавидит.

Сорайя постучала ручкой по подбородку.

— Если вас обвинят в нарушении упомянутых правил, чем еще, кроме рассказанной вами истории, вы могли бы доказать, что пока вы являлись аспиранткой профессора Эмерсона, у вас с ним не было сексуальных отношений?