Шрифт:
Крейтон вновь отер лицо и перевернул еще одну карту. Туз червей. По лицу майора разлилась улыбка, а в глазах вспыхнула злоба.
— Полагаю, я выиграл.
— Но у леди Эвелин осталась еще одна карта, — предупредил его Уэстлейк.
Пальцы Эвелин слегка дрожали, когда она коснулась кончика карты. Она медленно перевернула ее, не в силах проглотить возникший в горле ком.
Ее глаза расширились от удивления. Рядом с дамой лежал еще один туз червей.
По толпе зрителей пронесся ропот, и со всех сторон послышались обвинения:
— Обман! Жена Реншо жульничает!
Эвелин окружали перекошенные ненавистью лица, люди указывали на нее пальцами, и она в ужасе отшатнулась.
— Проверьте карманы майора.
Слова эти были произнесены столь тихо, что Эвелин почти их не услышала. Но люди, стоявшие рядом с Уэстлейком, подхватили их и понесли дальше.
Крейтон вскочил со своего места, пытаясь освободиться от вцепившихся в его великолепный мундир пальцев, ударяя по роющимся в его карманах рукам. Леди Уилберн вскрикнула, когда из кармана кителя майора достали бубновую даму. Виконт Стенфорд показывал всем туза, спрятанного в носовом платке. Мистер Эллерсби ударил майора по лицу.
— Арестовать его! — выкрикнул Уэстлейк.
Только он один оставался спокойным в царящем вокруг бедламе.
— По обвинению в шулерстве? — спросил кто-то, и Уэстлейк поднял вверх письмо сержанта О’Нила.
— По обвинению в предательстве и даче ложных показаний.
Уэстлейк отыскал в толпе лицо полковника в темной униформе.
— Может быть, вы возьмете это на себя, полковник? — спросил граф, протягивая ему письмо. — Это касается обвинений, выдвинутых против благородного капитана Синджона Радерфорда.
Сдвинув брови, полковник взял письмо.
— Радерфорд? — прохрипел Крейтон. — Это подстроил Радерфорд?
Он в ужасе посмотрел на Эвелин и прочитал ответ в ее глазах.
— Неужели предатели повсюду? — пропищала какая-то леди.
Эвелин взяла ее за руку.
— Успокойтесь, мадам. Благородных джентльменов гораздо больше, чем предателей.
Полковник пробежал глазами письмо, с удивлением посмотрел на майора, а потом нахмурился.
— Неправда! Это ложь и фальсификация! — кричал Крейтон, пытаясь вырваться из рук держащих его людей.
Но те не собирались упускать виновника очередного скандала.
— Этих показаний достаточно, чтобы начать расследование, — произнес полковник. — Обвинения весьма серьезные. Если они подтвердятся, вас повесят, Крейтон.
— Я требую, чтобы сержант О’Нил явился сюда лично! — взвизгнул Крейтон.
— Его возвращению в Англию помешали тяжелые раны, но он уже выздоровел и скоро вернется домой, — спокойно произнес Уэстлейк. — Есть еще несколько человек, желающих встать на защиту капитана.
Полковник вытащил из ножен саблю, подошел к съежившемуся от страха и хныкающему майору Крейтону и срезал с его мундира знаки отличия.
— Вы опозорили этот мундир, сэр! Уведите его.
Забрав со стола драгоценности и векселя, Эвелин вернула их владельцам с помощью Марианны.
Когда все было сделано, она тронула Уэстлейка за рукав.
— Где Синджон?
Граф указал взглядом на скрытый за занавеской альков, и Эвелин поспешила туда, никем не замеченная. Общество наслаждалось обсуждением нового скандала, позабыв наконец о ней.
Эвелин проскользнула за занавеску в надежде оказаться, наконец, в объятиях Синджона. Но комната была пуста.
Глава 56
— Вы уверены, что это Реншо? — спросил у Адама лорд Блейкли, поплотнее запахивая полы плаща и разглядывая лежавшее перед ним тело.
Джентльмены стояли в круге света, отбрасываемого масляной лампой, в одном из пакгаузов, принадлежащих Уэстлейку. Исходящее от реки зловоние смешивалось с отвратительным запахом трупа.
Майор, приближенный принца-регента, побледнел при виде мертвого лица Реншо и приложил к носу платок. Даже сейчас на лице покойного отражалось ожесточение. Он выглядел так, словно уже принимал муки ада за все свои прегрешения.
— Мои люди привезли его из Франции, — сказал Адам. — Им пришлось выкупить тело, потому что французы собирались провезти его по улицам Парижа.
Блейкли холодно рассмеялся.
— Даже мертвый он требует денег. А что его жена? Вам удалось уличить ее в чем-нибудь противозаконном?