Там была и Морати с Малекитом. Темноволосая, холодная и прекрасная провидица приехала в черном платье — тонком, словно облако, сквозь которое просвечивала ее мраморная кожа. Волосы цвета воронова крыла придерживали переплетенные серебряные нити, унизанные рубинами, а губы ее были подкрашены в тон сверкающим камням. Стройная, с благородной осанкой, она держала в руках посох из черной стали.

Малекит выглядел не менее впечатляюще. Он унаследовал высокий рост и темные глаза отца, а его золотистую кольчугу украшала нагрудная пластина со свернувшимся драконом. У пояса в отделанных золотом ножнах висел длинный меч с навершием из драгоценного металла: золотая лапа дракона сжимала сапфир величиной с кулак.

С ними приехали и другие князья Нагарита, уцелевшие в сражении на острове Мертвых. На князьях были длинные, до лодыжек, темные плащи поверх сверкающих доспехов, а шрамы и трофеи свидетельствовали о храбрости, проявленной в схватках с демонами. Суровые князья севера были вооружены ножами, копьями, луками, мечами и щитами с выкованными на них рунами Ваула — свидетельствами мощи Нагарита и Анлека. За их спинами стояли знаменосцы с черно-серебряными флагами, а герольды встретили их прибытие пением труб и завыванием волынок. Правителей Нагарита сопровождал кабал колдунов в черных и фиолетовых робах, с покрытыми татуировками и ритуальными шрамами лицами и обритыми головами.

Были и другие — правители княжеств, основанных Каледором на юге, а также жители новооткрытых земель на западе: Котика, Эатана, Ивресса и других. Их возглавляли юный маг Тириол и золотоволосый Менит, сын Каледора Укротителя Драконов.

По сравнению с нагаритянами, южные эльфы выглядели как день по сравнению с ночью. Хотя все они участвовали в войне с демонами, их князья оставили боевое снаряжение дома и при них были только посохи и скипетры, а вместо тяжелых шлемов их головы украшали золотые короны. Их одежды были белого цвета, в знак скорби по погибшим. Нагаритяне же не стали следовать этому обычаю, хотя и потеряли в войне больше других.

— Аэнарион погиб, — обратилась Морати к совету. — Убийца богов, Сеятель вдов вернулся на алтарь Каина, чтобы избавить нас от войны. Мой сын желает править в мирные времена, но боюсь, что они остались только в наших воспоминаниях, а когда-нибудь мы вообще сочтем их легендой. Не стоит думать, что зло можно победить малой кровью. Хотя мы изгнали демонов, силы Хаоса не покинули наш мир окончательно. Я заглянула далеко в будущее и увидела перемены, которые принесет нам падение богов.

— В войне я не последовал бы ни за каким другим королем, — заявил Менит, выходя в центр круга правителей. — Но война окончена. Нагарит явил самую грозную боевую силу этого острова. Цивилизация одолела Хаос на Ултуане, и нам следует принести ее в другие страны — пусть эльфы правят там, где пали боги.

— Подобное высокомерие привело бы нас к краху, — возразила Морати. — Положим, далеко на севере лежат выжженные пустоши, где обитают извращенные темной магией существа. Невежественные дикари возводят алтари из черепов и поклоняются новым богам, принося им в жертву кровь соплеменников. И если мы принесем наш свет в те земли, вскоре он засияет на остриях копий и стрел.

— Тяготы и кровопролития — неизбежная плата за выживание, — возразил Менит. — Но мы должны одолеть охватившую нас страсть к кровопролитию и искать мирный путь построения нового мира. Из посеянных во время правления Аэнариона семян ненависти и насилия должны взойти любовь и дружба. Нам не следует забывать о его наследии, но нельзя позволять его ярости поселиться в наших сердцах.

— Мой сын — наследник Аэнариона, — тихо произнесла Морати. В ее мягком голосе прозвучала угроза. — И все мы стоим здесь только потому, что мой покойный муж сумел спасти нас от уничтожения.

— Но не в меньшей мере победе способствовала жертва моего отца, — возразил Менит. — Целый год со времени гибели Аэнариона и Каледора мы размышляли, какой путь избрать. Нагариту следует занять достойное место среди других княжеств. Достойное, но не выше остальных.

— Величие заслуживается деяниями, а не определяется людьми! — Морати встала напротив Менита. Она воткнула свой посох в землю возле его ног и вызывающе взглянула на князя. Пальцы колдуньи стиснули железную рукоять.

— Не следует нам ссориться после того, как мы победили демонов и пожертвовали столь многим ради этой победы, — поспешил вмешаться Тириол. Его бело-желтая роба переливалась золотыми нитями. Юный маг положил руки на плечи Морати и Менита. — Нам надлежит умерить жар страстей прохладой разума, как только что выкованный клинок остужают в холодной воде.

— Так кто же здесь считает себя достойным надеть корону Короля-Феникса? — спросила Морати, презрительно оглядывая князей. — Кто считает, что станет лучшим преемником Аэнариона, чем мой сын?

На поляне воцарилась тишина; никто, кроме Менита, не осмеливался встретиться с Морати взглядом. И тут из тени деревьев раздался голос:

— Я выбран!

На поляну вышел Бел Шанаар, князь Тиранока. За ним шагало странное существо, похожее на дерево, которое внезапно обрело способность передвигаться. Его звали Сердцедуб. Энт Авелорна, он охранял Вечную королеву и присматривал за храмами родины эльфов.

— Так кем же ты выбран? — презрительно спросила Морати.

— Князьями и Вечной королевой, — спокойно ответил Бел Шанаар.