Шрифт:
«Американцев интересует особенно церковь, — заявил один из руководящих сотрудников разведки, — ибо посредством ее мы можем действовать с наибольшей эффективностью. Это наиболее легкий, прочный и полезный способ проникновения в страну и подыскания базы для нашей работы».
Конечно, никакой Америки этот деятель не открыл. Даже его самоуверенность по поводу «полезного способа проникновения» и то вещь застарелая, не раз уже бывшая в употреблении у многих его не очень-то удачливых предшественников. Другое дело — постоянно усложняющаяся борьба с реакционными, враждебными «богомольцами» в плане теоретическом, философском. Они тоже не отстают от «бешеных» и «тихих» антикоммунистов и плодят свои церковные догмы весьма и весьма активно, чутко реагируя на общественные и политические ветры и дуновения времени. Например, «Радио Ватикана» изобрело свой божественный, так сказать, вариант теории конвергенции, о чем и оповестило весь мир и всех верующих:
«Лишь христианская религия — нечто среднее между капитализмом и социализмом — может привести человечество к благоденствию».
Вот так! Хватит, мол, пролетариям объединяться в классовой борьбе против капитализма, христианская религия приведет всех к благоденствию.
Склонные к своеобразному прогнозированию возможных направлений идеологических диверсий, чекисты, естественно, не прошли мимо этого очередного выпада Ватикана.
В 1971 году Строков с повышением в должности был переведен в Мурманское управление. В Мурманске, связанном морскими путями со многими портами и странами мира, Виктор Васильевич острее почувствовал близость неунимающегося закордонного врага, использующего любую возможность, хитроумные способы и уловки для засылки и переброски в нашу страну шпионских инструкций, наставлений и диверсионных материалов, часто загримированных под религиозные проповеди. И, конечно, самой обыкновенной подрывной антисоветской литературы.
Годы работы в Мурманске обогатили его профессионально, прибавили новых знаний и опыта. Он стал полковником. Но разве можно забыть город на Волге, с которым столько связано? Поэтому, когда Строкову было предложено вернуться, да еще с назначением на более сложную работу, у него никаких особых колебаний и раздумий не было.
Он снова в знакомых краях. Снова занят работой, давно уже ставшей его призванием.
В. Молько
НЕ ВЫХОДЯ ИЗ БОЯ
1
Атака была неизбежным и единственным выходом из положения. От этого невзятого клочка израненной земли зависела судьба других участков замысловато петлявшего фронта. И вот она началась. Немцы вдруг тоже поднялись и пошли навстречу. Задыхающиеся цепи сближались неотвратимо и быстро. Вот уже лица, вот уже глаза в глаза! Победный клич возник скорее как предчувствие, опередив события. Немцы не выдержали, дрогнули. И рота, взорвавшись остатками сил, пошла в прорыв.
— Эта картина — навсегда, — тихо сказал Алексей Михайлович Потанин, заканчивая свой неторопливый рассказ о том страшном дне.
Он вообще весь какой-то негромкий, сдержанный, этот человек, видевший смерть в лицо, когда ему не было и двадцати лет.
А на другом участке фронта, оставив позиции батареи, уполз к врагам минометчик Иван Семенов. Сдался добровольно. С оружием. Это была давно продуманная сознательная измена Родине: Иван Семенов не верил в тот путь, которым шла наша Советская страна.
Изменник, правда, не стрелял в наших солдат. Став немецким холуем, Семенов повел в лагере для военнопленных антисоветскую агитацию. Но недолго длилась эта его предательская работа, порождавшая гнев и презрение настоящих патриотов, волею трагических обстоятельств оказавшихся в плену. Приближение победного для советского народа окончания войны неумолимо и неотвратимо приближало расплату и возмездие. Перебежчик в страхе пятился от наших войск до последней возможности. А когда окончательно понял, что крах фашистской Германии неминуем, стал просто военнопленным в одном из лагерей. «Освобожденный» из лагеря в апреле сорок пятого американцами, он даже сумел попасть в наши войска.
Вскоре чекисты обнаружили и разоблачили предателя. Но, признав свою вину и раскаявшись на словах, Иван Семенов не отказался от своих политических заблуждений и враждебного отношения к социалистическому строю. Отбывая наказание, он вступил в «кружок искателей счастья и справедливости на земле». За невинным названием и музыкально-поэтическими занятиями этого кружка скрывалась злобная организация предателей и преступников.
Советский народ проявил великодушие к Ивану Семенову. Сначала срок наказания был снижен более чем наполовину, а подошедшая вскоре амнистия даровала ему не только свободу, но и снятие судимости. Но и это, как потом выяснилось, не изменило его отношения к Родине, однажды уже преданной им. От враждебных высказываний он перешел к антисоветской обработке окружающих. Его ничто не удерживало и не останавливало — ни семья, ни предоставленная возможность жить честной, открытой жизнью.
Работа с ним была долгой и упорной. Так прозаически назвали сотрудники госбезопасности свои напряженнейшие психологические и политические схватки с Иваном Семеновым. И вот в конце ноября 1959 года он пришел к чекисту Алексею Михайловичу Потанину и передал ему письмо. Он писал:
«Дорогие товарищи мои, друзья мои!
Не из-за лести и подхалимства, не из-за страха и лицемерия, не из-за хитрости и лжи я называю вас теперь своими товарищами, своими друзьями. Не кривите лица и не делайте сомнительной улыбки. Вы же прекрасно знаете, что я не льстец и не трус.
Я прошел большой, сложный и тернистый путь. На первых порах своей жизни я был также с вами вместе, был активным и деятельным проводником всех мероприятий, проводимых партией и правительством Советского Союза. Но в годы сильной и сокрушительной ломки старых устоев и становления нового социалистического порядка в нашей стране я не в состоянии был в себе переварить, здраво разобраться и понять трудности роста и становления нашего государства. Тем самым я лишил себя возможности своевременно и правильно понять ту главную, высокую и благородную цель, которую ставили перед собой наша партия и правительство. Все это пагубно задержало мой политический рост, мою политическую зрелость, на многие годы оторвало меня от деятельной, полезной и плодотворной жизни на пользу нашего народа.
Но лучший лекарь от подобных болезней, говорят, время. И это верно. Оно неотвратимо сделало свое закономерное, справедливое дело. Как новорожденный, я возвращаюсь к жизни и встаю с вами, мои дорогие соотечественники, в одну шеренгу всепобеждающего и атакующего рабочего класса нашей родной и любимой Родины. Я от всего сердца искренне благодарю вас, дорогие товарищи, так долго занимавшихся моим преобразованием.
Я теперь с ужасом оглядываюсь назад и вспоминаю свою проклятую прошлую жизнь. И при этом думаю, как это у вас хватило терпения и выдержки столько возиться со мной.
С момента нашей последней беседы с вами прошло сравнительно немного времени, а какие изменения произошли со мной! Я сам себя не узнаю. До этого я был груб и всегда чем-то недовольный в семье. Часто такое поведение было и на людях.
Моя дочь, молодое и чуткое существо, все время питала ко мне какую-то неприязнь и недоверие. Но вот теперь дочь охотно стала говорить со мной о прочитанной книге, о просмотренном фильме.
На работе, на людях, мне кажется, я тоже стал лучше. Вот что вы сделали со мной. И как мне после этого вас не благодарить, как не называть истинными друзьями и товарищами.
Вы помогли мне сбросить с себя тягостную ношу, которую я таскал многие годы.
Верьте мне, товарищи! Теперь никакая сила не совратит меня с правильного жизненного пути.
С глубоким уважением и сердечной благодарностью к вам
И. Семенов».