Безусловно, я стремлюсь налаживать контакты между теми, кто уже выбрался из своей трагедии, и теми, кто еще стоит перед суровым будущим: дело даже не столько в практических советах, которые первые способны дать вторым, сколько в самом ослепительном факте их бытия, в самой возможности давать эти советы!

Постоянное – постоянное – постоянное повышение настроения, тонуса, бодрости духа пациента – вот суперзадача врачевателя! Каждый шажок пациента вперед расценивается как праздник, а реальные-то поводы возникают все время: ведь замеры рамкой и радиуса его биополя, и числа оборотов, свидетельствующего о росте энергетики, неуклонно возрастают, если вы все делаете с ним правильно. Я помню, какой у нас был праздник, когда чернобылец Саша Н., явившийся в Питер из Краснодара совершенным «задохликом», через 10 дней занятий пришел с радостным сообщением, что он самостоятельно от начала до конца поднялся по всем пятистам с лишним ступеням на обзорную площадку Исаакиевского собора!

Для повышения бодрости духа существует широкий или даже широчайший спектр возможностей, соответствующих индивидуальности больного. Так, например, давно разведенную Лилию Петровну в день ее рождения до слез тронул букет осенних цветов («Если б вы знали, сколько лет мне никто не делал таких подарков…»). А 12-летняя Настя, которая несколько устала и заленилась в своих усилиях, совершенно преобразилась, когда к нам на дачу явился 14-летний принц – мой старший внук Саня – в ослепительно белом летнем костюме. Произошло полное преображение человека! Настина мама буквально застыла с открытым ртом, когда увидела свою дочку, до того вяло волочившую в хромоте правую ногу, лихо карабкающейся на многоэтажную березу вслед за элегантным кавалером…

Не всегда высокое состояние духа приводит к желаемой цели, на пути к ней – много преград, но всегда – тут нет исключений! – подрыв оптимистического настроя ведет к скорбному исходу. Никогда, наверно, не забуду, сколько сил моих, самого Александра Николаевича и членов его семьи было отдано его возрождению после того как врачи объявили ему в июле, что в октябре – не позже – его ждет неизбежный финал! И вот в декабре он уже восстановился настолько, что отправился на заседание возглавляемой им кафедры. Его явление – веселого, делового, бодрого – произвело эффект взорвавшейся бомбы: сотрудники, которые давно не видели его, но знали о смертельном приговоре, не могли поверить своим глазам. А профессор – вальяжный и одновременно преисполненный юмора – провел заседание, навел в коллективе долгожданный порядок, и, много часов спустя после «выхода в свет», торжествующим победителем прибыл домой. Знать бы заранее, чем кончится этот праздничный день!.. Жена сочла момент подходящим, чтобы уломать Сашеньку все же сходить в поликлинику, потому что ее вконец заели врачи, которым нужен был порядок в бумажном деле: давным-давно приговоренный ими человек к ним не является, бюллетень не закрывает ни по поводу смерти, ни по поводу выздоровления. А дело в том, что я категорически запретил ему общаться с коновалами, которые только и сумели, что объявить ему – на основании объективных данных, конечно, – о близкой его кончине. И вот же – в победоносном благодушии своем – он согласился на уговоры! Сначала он сидел в одной нудной очереди, затем в другой и, наконец, услыхал в кабинете устало-раздраженное: «На что вы рассчитываете, в конце концов? Из вашего положения исход один, имели бы совесть, не мешали бы нашей работе своей неаккуратностью!..» И – все! Струна была оборвана, восхождение прекратилось, и мгновенно началось обвальное падение – с ухудшением всех показателей, с невыносимыми болями, с постельным режимом, а ведь буквально за полмесяца до этого на даче мы с ним, по необходимости, совершили двухкилометровый марш-бросок под рюкзаками к электричке… Зачем в этой ситуации попрекать жену? Она наказала себя и детей на всю оставшуюся жизнь. Но могут ли быть найдены слова, соответствующие поступку тех «врачей»?

Ни в коей мере я не против строгости при обращении с пациентом: случается, в хвост и в гриву браню какого-либо растяпу за небрежное ведение дневника, за попытку увильнуть от выполнения трудного задания, но после такой ругани в его адрес он цветет, потому что понимает ее причины: это забота о нем же, это борьба за него, за его жизнь. И от такой критики дух больного только радостно играет, только крепнет и именно в этом – сверхзадача наших с ним отношений.

Напоминаю, что воздействие на универсум человека, задетого универсальной болезнью, является универсальным, комплексным. Наступление на врага идет одновременно на всех фронтах, и вынужденное, аналитически расчлененное разложение не должно вытеснять из нашей памяти идею синтеза, идею совокупности всех мер борьбы. Поэтому, когда я только сейчас начну говорить о широком диапазоне биополевых способов работы, это не означает, что они смиренно стоят в очереди и ждут, когда закончится духовная коррекция: нет, все делается одновременно, вперемежку.

Итак: биоэнергетические воздействия я осуществляю как лично, так и с помощью средств, способных аккумулировать энергию, которые эффективно работают и в мое отсутствие. Что входит в личную работу?

– Освобождение от полевых пробоев и вмятин (последствий сглаза и заклятий), коррекция и выравнивание биополя пациента, чистка органов от болезненной информации. Здесь необходимо особо упомянуть, в чем я на практике удостоверился, о возможности многократно (на порядок, а то и на два) увеличить биоэнергетические возможности своих рук – за счет тех камней, кристаллов, раковин, которые сродственны мне по резонансу. Подобрать такой резонатор непросто, но игра стоит свеч: так, например, небольшая пластина уральского минерала лемезита оказалась настолько моей, как будто тьму времен назад именно от него начала развитие моя сущность. Во всяком случае, был как-то пример того, что после 10-15-минутной проработки руками с этим камнем почек одной страдалицы она назавтра напрудила мало не полванны песочка…

– Чистка и подзарядка с помощью иконы. Мне известно, что Анатолий Бабич с большим внутренним сопротивлением работает с некрещенными, я же различий в этом плане не провожу и вижу, что особой разницы в воздействии нет. Небольшая медная, освященная в храме и в меру возможностей заряженная мною иконка моего святою покровителя Георгия Победоносца оказывает весьма положительное воздействие при правильной методически работе с нею. Руки пациента лежат в моих руках, мы сидим друг напротив друга, и иконка сначала лежит у меня в правой (дающей, мужской, в основном варианте) руке. Над нею я строю фантом этого больного человека и от Земли посылаю через иконку, а затем через фантом очищающую энергию планеты. Я постепенно увеличиваю напор этой энергии, так что вверх поднимается, подобно смрадному дыму, вся изгоняемая темная, болезненная информация – сначала от ног, потом от брюшины, от грудной клетки, от шеи, от головы, – грязь, которая сгорает в огненном жерле раскаленной муфельной печи, мысленно поставленной над фантомом. Подобный мыслеобраз дает великолепный эффект: рамочка фиксирует уменьшение болезненного сигнала подчас от полутора метров до всего лишь 5-10 сантиметров, важно закрепить в дальнейшем этот успех, чему и уделяется масса других занятий. Но продолжу разговор о работе с иконкой: затем я перекладываю ее в левую руку (берущую) и переношу фантом на нее. Отрываю его теменной люк и направляю туда сверху яркий светлый столп космической энергии, заполняющий пространство фантома подобно тому, как чистую молочную бутыль заливает плотная струя живого парного молока. После этой процедуры и оболочка пациента, и его энергетический заряд возрастают, как правило, в два-три раза, что бывает весьма кстати при низком изначальном потенциале.

– Работа с мыслеобразом (сейчас я говорю о своей работе, о задании пациенту в этом плане речь пойдет позже). Поскольку и на кафедре теплофизики ЛИТМО, и в лаборатории нейрохирургии Военно-медицинской академии реальность этого рода воздействия была приборно зафиксирована, постольку я уверенно называю этот метод в качестве эффективнейшего. Что конкретно я предпринимаю? Разумеется, сначала делаю все, что оздоравливает организм в целом: представляю, как промываю его орган за органом, выгребаю завалы из всех уголков, зашиваю дыры, прокачиваю анемичные сосуды и т. д. После этого наполняю его светлой энергией, поочередно, начиная снизу, ярко возжигаю все чакры и т. п. Можно работать молча (как при лабораторных исследованиях, когда нужно было убедиться в самом факте наличия прямой передачи информации пациенту), но в реальных условиях излечения очень полезно концентрировать внимание человека на тех именно органах и зонах, на которых я сосредоточил свое внимание. Более того: практика показала, что коллективное сосредоточение (мое, больного, присутствующих родственников) на его прорабатываемых зонах увеличивает эффективность воздействия многократно.

После интегральной работы наступает время для работы с пораженным органом, с областью опухоли и метастазов. Здесь надо работать очень вдумчиво: ведь опухоль, по сути своей, есть локализации общего заболевания, прорыв, куда, образно говоря, сливается грязь из всего организма. И какой смысл в том, чтобы снести свалку? Лишь тот, чтобы она образовалась в другом месте? Онкоопухоль – совсем не тот местный нарыв, что вскочил, скажем, после укуса пчелы, нет, это слабое место в структуре всего организма! Поэтому я полагаю правильным убирать прежде всего множественность свалок (то есть метастазы), а саму опухоль выжигать пропорционально и соразмерно с общим оздоровлением организма: чем меньше в нем остается информационной грязи и материальных искажений, тем энергичней надо сносить опухоль-свалку как непосредственный источник опасности. Что конкретно я предпринимаю? Сосредоточенно представляю себе какой-либо из видов огненного выжигания опухоли. Льется ли туда струя расплавленного чугуна, протекает ли через нее лава из прорвавшегося вулкана, помещается ли туда плазменный шар – все это оказывает позитивное воздействие на здоровье человека.