— Я думаю, что ему будет вполне достаточно трети кувшина, — сказал Евтихиан. — Ведь у нас же, кроме него, ещё двое окаменевших.

После того, как Корнилий, а вскоре и Артёмий, были оживлены, ещё некоторое время понадобилось на то, чтобы объяснить им, что же с ними произошло. И больше всех, как ни странно, рассержен услышанным был юный секретарь, который в этот же день пообещал подать в суд на своих обидчиков.

— Я это дело так не оставлю! — сокрушался юный волшебник. — Я никому не позволю так отвратительно со мной обращаться!

Корнилий замолк лишь тогда, когда заметил, что в десятке метров над его головой парит пара журналистов. Вооружённые блокнотами и фиксирующими объёмные изображения волшебными фотографическими ящичками, представители прессы внимательно наблюдали за происходящими внизу событиями, тщательно фиксируя самые интересные с их точки зрения моменты. И юный секретарь, который по долгу службы должен был тщательно оберегать свою репутацию, к сожалению, слишком поздно понял, что его не слишком умные высказывания скоро станут достоянием общественности.

Тщательно изучив все четыре места преступления, включая и бывший постамент Евтихиана, и собрав в мешок улики, среди которых было и бронзовое зеркало, следователь ещё некоторое время совещался с Чёрными Стражниками, решая, как удобнее транспортировать Фулвиану. Молодая волшебница всё ещё находилась в окаменевшем состоянии, и во избежание недоразумений было решено отложить её оживление до приезда в участок. Затем Стражники погрузили окаменевшую чародейку в экипаж, и, захватив кувшин с остатками Живой воды, вместе со следователем покинули Долину Статуй.

— Друзья мои, — Евтихиан окинул взглядом оставшихся участников событий, — я думаю, что и нам тоже пора отправляться в Горную Долину. — Ведь мы с Артёмием сегодня ещё должны успеть освободить Минадору. А для этого сначала надо получить разрешение в Волшебном Совете и у прокурора, а затем придётся лично лететь в Долину Забвения. А туда путь ох, какой неблизкий! Так что мы должны поторопиться.

— Да, конечно, — спохватился Артёмий, который, едва следователь оставил его в покое, сразу же уединился с Улитой на одном из пустых постаментов, и вот уже полчаса о чём-то оживлённо с ней разговаривал. — Вы, Евтихиан, как всегда правы. Мы обязательно должны сегодня освободить Минадору. Правда, дочка?

Улита утвердительно кивнула.

— Только вот у меня одна маленькая проблема, — Артёмий слегка замялся, — как я сейчас полечу домой? У меня же нет летающего плаща. Ведь в тот злополучный день, тринадцать лет назад, я вышел проводить Эрмогена и Фулвиану налегке, не надевая верхней одежды, и в таком виде я, соответственно, оказался и здесь.

— Артёмий, — обратился к молодому волшебнику Корнилий, — вы не откажетесь воспользоваться моим экипажем? У меня же он двухместный, и одно место свободно.

— С удовольствием.

Вечером в ворота замка Кинтианов влетело белоснежное семейное ландо, на котором Артёмий и Евтихиан привезли из Долины Забвения Минадору. Она была всё так же красива, но выглядела бледной, усталой и подавленной, и только после встречи с Улитой и родителями застывшая на её лице печаль стала понемногу развеиваться.

Артёмий и Евтихиан рассказывали, что с освобождением Минадоры у них не было никаких проблем. И если не считать длинную и довольно утомительную дорогу, то всё прошло просто замечательно. Они очень быстро получили все необходимые разрешения в Волшебном Совете и у прокурора. Затем, после прохождения всех постов охраны, их очень любезно принял комендант Долины Забвения, который пригласил их в свой кабинет, и пока Минадора собирала свои вещи, угощал чаем и развлекал беседой. Улыбчивый толстяк, он шутливо посетовал, что ему жалко отпускать одну с самых очаровательных своих узниц, но в то же время на прощанье он пожелал ей больше никогда попадать к нему «в гости».

Минадора пока не имела Мирабилиса, так как её диадема была похищена, а вручение новой было назначено на завтра. И с утра молодой волшебнице предстояло отправиться во Дворец Волшебного Совета на аудиенцию к Феодотии, с которой она также собиралась обсудить вопрос о восстановлении её на работе в Совете.

Перед тем, как рассказать родителям, бабушке и дедушке о результатах своего расследования, Улита некоторое время совещалась с Данилой и Амикусом.

— Я думаю, что будет лучше, если Аникея и Онисифор не узнают, что мы их столько времени обманывали, пряча у них «под носом» Данилу, — сказал Амикус. — Они, конечно же, ничего не скажут, но про себя обидятся.

— Ты прав, — согласилась Улита. — Ну а ты, братик, что скажешь?

— Я не против. Можете обо мне в своём рассказе не упоминать. Но только как вы объясните моё сегодняшнее присутствие в Долине Статуй? Ведь этот факт, как вы понимаете, скрыть не удастся.

— Я так и скажу, что пригласила тебя и Амикуса помочь мне после прогулки с Корнилием поискать новые улики против Агапитов.

Сразу после приезда Минадора, а также Аникея, Онисифор, Артёмий, Евтихиан, Улита, Данила и Амикус собрались в столовой, где для них был накрыт праздничный стол.