— Ты… — Голос ее задрожал, и она замолчала.

Дочь офицера, она не могла не заметить, что среди приглашенных на бракосочетание оказалось вдвое больше тех, кто был связан с Клетусом, чем друзей ее отца. Но в глазах ее, устремленных на жениха, все еще стояло изумление. Она никак не могла поверить в реальность происходящего.

— Но ты ведь не такой. Ты не… — Голос ее снова сорвался. — Отец — твой друг!

— Ты должна стать моей женой, — Клетус был непреклонен.

И тут взгляд ее впервые упал на незастегнутую кобуру с пистолетом.

— О боже! — Она закрыла руками лицо. — А я думала, Дау жестокий… Я никогда не соглашусь. Когда священник спросит меня, согласна ли я стать твоей женой, я отвечу «нет».

— Ради отца, — сказал Клетус, — надеюсь, ты не сделаешь этого.

Ее руки безвольно упали. Она была словно в трансе.

Клетус шагнул к ней, взял за руку и повел ее через сад, через калитку в ограде и дальше — в столовую. Она не сопротивлялась. Ичан был все еще там и быстро повернулся к ним, когда они вошли. Он поставил бокал и сделал шаг навстречу.

— А, вот и вы! — воскликнул он. Его взгляд задержался на дочери. — Мелли! Что случилось?

— Ничего, — спокойно произнес Клетус. — В конце концов оказалось, что никаких проблем нет. Мы собираемся обвенчаться.

Взгляд Ичана метнулся к Грэйему.

— Правда? Это так, Мелли? Все в порядке?

— Все в порядке, — заявил Клетус, — Скажите священнику, что мы уже готовы.

Ичан не шевельнулся. Его взгляд скользнул вниз и остановился на пистолете. Он снова посмотрел на Клетуса, затем на Мелиссу.

— Я хочу услышать твой ответ, Мелли, — медленно произнес он. Его серые глаза отливали сталью. — Ты мне еще не сказала, что все в порядке.

— Все в порядке. — Она едва шевельнула губами. — Отец, это ведь была твоя идея, чтобы я вышла замуж за Клетуса, не так ли?

— Да, — подтвердил Ичан.

Казалось, выражение его лица оставалось прежним, но неожиданно весь он как-то изменился, словно все эмоции исчезли, уступив место спокойной решимости и целеустремленности. Он сделал шаг вперед и теперь стоял почти между ними, глядя прямо в лицо Клетуса.

— Но, возможно, я ошибался, — вздохнул он.

Его правая рука легла на руку Клетуса там, где она сжимала запястье Мелиссы. Пальцы Ичана сжали большой палец Клетуса, словно хотели сломать его.

Клетус слегка прикоснулся другой рукой к кобуре с пистолетом.

— Пошли, — спокойно обратился он к Ичану.

На какой-то один, казавшийся бесконечным, миг все замерли; затем Мелисса встала между ними — лицом к отцу и спиной к Клетусу, все еще не отпускавшему ее руку, которую ей пришлось отвести за спину.

— Отец! Что с тобой случилось? Я думала, ты будешь счастлив, если мы поженимся!

Клетус отпустил наконец ее руку, и Мелисса тут же прижала ее к груди. Плечи ее высоко вздымались в такт глубоким вздохам. Какое-то мгновение Ичан тупо смотрел на нее, затем тревога и замешательство появились в его взгляде.

— Мелли, я думал… — Он запнулся и умолк.

— Что, отец?

Он бросил на нее полный смятения взгляд.

— Я не знаю! — неожиданно взорвался он. — Я тебя не понимаю, девочка. Я совсем тебя не понимаю.

Ичан резко повернулся и шагнул к столу; схватив свой бокал, он одним глотком осушил его.

Мелисса подошла к отцу, на секунду обняла его за плечи и прижалась к нему. Затем, повернувшись к Клетусу, коснулась холодными пальцами его запястья. Глаза ее казались странно глубокими, и в них уже не было ни гнева, ни отчаяния.

— Пошли, Клетус. Пора начинать церемонию.

Прошло несколько часов, прежде чем они смогли остаться наедине. Гости проводили их до спальни хозяина в новом, недавно построенном доме Грэйем-хаус. Только когда дверь за Клетусом и Мелиссой захлопнулась, они наконец стали расходиться, и эхо их веселых голосов постепенно стихло.

Мелисса устало опустилась на край огромной кровати. Она взглянула на Клетуса, стоявшего у окна.

— Скажи, чего ты добиваешься? — обреченно спросила она.

Он посмотрел на нее. Тот момент, который он предвидел, когда предлагал ей выйти за него замуж, настал. Он собрал все свое мужество, чтобы достойно встретить его.

— Это будет только формальный брак, — сказал он. — Через пару лет ты сможешь его аннулировать.

— Зачем же ты тогда вообще на мне женился? — В ее голосе не чувствовалось ни упрека, ни неприязни.