В Большом театре шел торжественный вечер. Водители дипломатических и правительственных машин терпеливо ждали завершения раута. Среди них были и Каза-рины: Алексей встречал Светлану, а Владимир Константинович – кого-то из членов ЦК. Оба сидели в машине Казарина-старшего.

Алексей, не глядя на отца, как бы между делом спросил:

– Пап, как ты посмотришь на то, если я пока поживу у тебя?

– Положительно, – спокойно ответил отец.

Лешка ожидал, что он сразу начнет выпытывать причину, но Владимир Константинович и так все понял без лишних слов: частые ссоры, возникающие между Алексеем и Татьяной после смерти Лики, не были для него секретом.

– Может быть, так оно и лучше, – промолвил он. – Разлука иногда все расставляет по своим местам.

Невозмутимость отца всегда восхищала Лешку. Он крепко по-мужски пожал ему руку и отвернулся, чтобы скрыть волнение. Владимир Константинович хотел что-то еще сказать сыну, но в этот момент его внимание привлекла красивая дама в меховом манто. Это была та самая иностранка, с которой Алексей столкнулся на аэродроме. Она спускалась по ступеням, опираясь на руку своего спутника. Казарин-старший отбросил недокурен-ную папиросу и, как зачарованный, стал следить за каждым ее движением. Странная перемена в отце не ускользнула от Лешки.

– С каких это пор ты стал обращать внимание на женщин? – съязвил он.

Владимир Константинович не ответил. Было похоже, что слов сына он просто не расслышал. Алексей толкнул отца в бок.

– Плохо твое дело. Имей в виду, эта дамочка – иностранка!

Последняя реплика вернула Владимира Константиновича на землю.

– Что? – переспросил он.

Казарин-младший улыбнулся и приготовился рассказать то, что видел накануне на аэродроме. Но тут из дверей Большого театра показалась Светлана, и Лешка бросился к своей машине.

Пока ничего не подозревающий Казарин конвоировал свою спутницу в Кремль, во дворе дома напротив Библиотеки имени Ленина происходили странные вещи. Трое неизвестных вскрыли ломом крышку водосточного люка и по очереди спустились в колодец. Поставив крышку на место, они включили фонари и, чертыхаясь, увидели, как бросилась врассыпную стая крыс. Пройдя метров пятьдесят по узкому кирпичному ходу, неизвестные спустились по ржавой железной лестнице, и их ноги оказались по колено в воде. Подземное русло шустрой речки Неглинки журчало по трубе, стремясь побыстрее слиться с величественными водами Москвы-реки. Отряд прошел по коллектору до поворота, и вдруг луч фонаря уперся в решетку.

– Черт, ее раньше здесь не было! – выругался Герман Степанович и, обернувшись к одному из своих спутников, скомандовал: – Афанасий, ваш выход!

Здоровый детина с трехдневной щетиной на лице пробрался вперед и оглядел преграду. Затем он достал из вещмешка ножовку и начал быстро перепиливать прутья решетки. Резкий звук гулким эхом разносился по подземелью, отчего Варфоломеев заметно нервничал.

Когда работа была закончена, он отстранил Афанасия и первым сделал шаг в темноту. За ним последовали остальные. Пройдя несколько поворотов, группа остановилась перед старой массивной дверью, окованной железом.

– Реставрационные мастерские библиотеки там, за дверью, – пояснил Варфоломеев шепотом. – Работники – люди ненормальные, могут сидеть и до глубокой ночи.

Герман Степанович приложил ухо к двери и прислушался.

– Если сидят – это их проблемы, – сориентировал он соратников. – Свидетелей не оставляем. Вперед.

Несколько минут ушло на возню с замком, но дверь в конце концов скрипнула и, вздрагивая на старых петлях, с трудом поддалась.

В подвале, посередине которого чернел огромный каменный столб, было пусто. Варфоломеев разочарованно покачал головой:

– Опоздали…

Он вытер вспотевшее лицо и грустно добавил:

– Впрочем, это было бы слишком просто.

Таня вышла из машины, поставила чемодан на траву и огляделась. Ей навстречу спешил молоденький капитан.

– Татьяна Петровна? – окликнул он на бегу Казарину. Таня неуверенно кивнула:

–Да.

Капитан подхватил чемодан и, улыбнувшись, представился:

– Капитан Субботин. Василий Иосифович вас уже ждет.

Он указал свободной рукой на ворота части и быстро зашагал вперед, да так, что Таня еле поспевала за ним. Уже на территории части Субботин подвел ее к группе офицеров, стоявших возле автомобиля, в центре которой выделялась фигура Василия Сталина. Увидев Таню, Василий прервал разговор:

– А вот и пресса! Как добралась, одноклассница?

– Неплохо! – деловито ответила она и тут же покраснела, потому что не знала, как обращаться к Сталину в присутствии офицеров его штаба.

«Вот дура, – ругала себя Танька. – Все продумала, даже в парикмахерскую сходила…» Но тут ее взгляд упал на Васькины погоны, и выход нашелся сам собой.