Звёздная Елена
Шрифт:
— Ты красивая, Хелли. Есть в тебе что-то, что безумно заводит. Вроде и человек, а такая сильная. Вроде и обычная наемница, а столько в тебе загадок… Знаешь, когда тебе дается шанс жить очень долго, начинаешь ценить тех, кто ведет себя непредсказуемо. Потому что так перестаешь чувствовать себя одиноким. Ты сама неожиданность, Хелли, а уж этот малыш и вовсе величайшая ценность…
Она молчала, потом отпив глоток воды, дрожащим голосом спросила:
— Нордраг, почему ты так уверен, что я беременна?
— Я расскажу тебе одну историю, девочка. — Он сел сзади нее, прижав ее спину к своей груди и начал рассказывать, поглаживая ее плечи. — Говорят, нас было много, и мы были сильны… Это было давно, а затем началась борьба за власть. Первый удар был на слабые Дома, потом в битву за кусок вселенной вступили и Великие Дома. Сильные Великие Дома взяли себе право Судить и пользовались им. Осужденные Дома лишались самого главного — возможности иметь детей. Вот так Сила открывать Путь, осталась лишь в руках у избранных. А потом случилось странное — дети с Даром начали рождаться все реже… Гораздо реже… У нас есть технологии, мы сеем жизнь на планетах, но все наши технологии не позволяли вырастить деймаса.
Образцы гибли, результатом искусственного осеменения стали уроды…
Сначала это было странным, потом стало страшным… — он замолчал, словно вспоминал те времена. — А потом, Хелл, началась война за детей. Убивали в основном девочек из враждебного Дома, убивали беспощадно… пока не догадались использовать по назначению. Потом объектами агрессии стали беременные… Это было страшное время… Но суть не в этом, суть в том, что маленькие существа научились защищать своих матерей. И чем сильнее зародыш, тем сильнее защита. Если бы ты была рядом с Арсианаром, о твоей беременности никто не узнал бы до пятнадцати суток, когда Дайтарры сообщают о появлении в ветви Дома новой жизни. Но ты сбежала! И малыш запустил программу — Выживание! Раз его отец не рядом и не в состоянии его и тебя защитить, он изменил тебя, заставляя твое тело выделять определенный запах, который привлекает самых сильных. В итоге тот, кто попытается убить, захочет оберегать тебя. Очень просто и очень эффективно.
Та гадость, которой ты намазалась, она скрывала запах, так?
— Да, — прошептала потрясенная наемница, и положила ладонь на живот, веря и не веря в свое счастье. Потом задумалась над его словами, — Так слушай, никто меня не хотел оберегать, а вот поиметь очень хотели!
Он рассмеялся, нежно поцеловал плечо:
— Так Хелли, оберегают тех, кого хотят сделать своей! Секс на таком сроке не повредит, зато позволит привязать мужчину… А учитывая срок, тот, кто сделает своей, решит, что ребенок его. Все просто!
Для нее все не было просто. Все вдруг стало очень и очень жутко, словно тело сдавило страшное предчувствие.
— А что будет со мной? — тихо спросила Хелл, понимая, что как никогда хочется жить, потому что теперь ей было ради кого жить.
Блондин забрал из ее ослабевших пальцев стакан, бросил его в сторону, и она вздрогнула, услышав звон осколков.
— А ты, Хелли, родишь его, и я стану папочкой! — его жесткие губы целовали ее висок, руки медленно ласкали грудь.
— Но он не твой, — прошептала наемница, пытаясь убрать его руки со своего тела.
— А какая разница? — он опрокинул ее на кровать, прижал руки к покрывалу и нежно поцеловал, — я сильнейший здесь. Он воспримет частичку меня, примет мою ауру, и фактически будет принадлежать моему Дому. И даже если ты погибнешь, а вероятность этого огромная, мне достанется самый главный приз, Хелли, мне достанется наследник для дома Растан!
Ярость охватила ее, и тут же затихла, подавленная ее железным самообладанием. Глядя на улыбающегося деймаса, наемница задала последний интересующий ее вопрос:
— Что значит, воспримет частичку тебя?
— Хелли, — в его взгляде сквозило удивление, — ты забыла, чем женщина и мужчина могут заниматься, после чего в женщине остается частичка мужчины?
Она увернулась от его поцелуя, и сдавленно спросила:
— Неужели для тебя не имеет значения, что он не твой? Что его отец Арсианар? Где же твоя гордость, деймас?
Нордраг схватил ее за подбородок, заставил смотреть на себя и с улыбкой ответил:
— Гордость? Я получу сына, а это, несомненно, мальчик, который вознесет мой Дом на ведущие позиции. Это если ты не переживешь родов, а я все сделаю для того, чтобы ты осталась жива… И вот тогда, девочка моя, ты родишь моих детей… Хелли, — он поцеловал ее невзирая на отчаянное сопротивление, — Хелли, я не хотел делать это так сразу… После шоу, которое ты устроила в комнате развлечений, я хотел заставить тебя изнывать от страсти, умолять прикоснуться к себе, но твоя беременность меняет мои планы. Последуй совету своего учителя, и расслабься. Тебе будет хорошо, саити моя…
Какое «хорошо»! Хелл яростно начала извиваться, стараясь прекратить весь этот кошмар, потом поняла что сопротивление не поможет, так как Нордраг начал аккуратно разматывать с нее одеяло, и учитывая состояние его собственного тела, намерения были вполне предсказуемые.
— Подожди, — она дернулась, когда он прикоснулся к ее талии, — а почему саити? Я хочу быть инари!
Вот теперь дернулся Нордраг. Приподнялся на локтях, удивленно смотрел на нее:
— Нет, инари ты не будешь! Слишком много власти тогда будет, и я не смогу делать это с тобой тогда, когда хочу я. Только полный идиот мог решиться сделать тебя инари!