Князь Голицын бросил на стол франк и, быстро поднявшись, вышел из кафе. Посмотрев по сторонам, Жаклин, слегка приподняв красивую голову, уверенно пересекла улицу и направилась в сторону стоянки извозчиков.

Высокая, с развитой грудью, она невольно привлекала внимание мужчин, и для князя Голицына оставалось совершенно непонятным, почему такая женщина пребывает в одиночестве. По его мнению, толпа поклонников должна была осаждать редакцию журнала, петь под ее окнами серенады и признаваться ежеминутно в любви. А вместо рулад с признаниями мужчины лишь лениво посматривали в ее сторону, отмечая безупречные пропорции высокой фигуры, совсем ненадолго задерживали взгляд на ее предлинных ногах и вновь возвращались к жареным сосискам и к недопитому пиву.

Для того чтобы покорить такую женщину, как Жаклин Ле Корбюзье, одной дерзости все-таки было недостаточно. Требовалось нечто большее. Ее следовало удивить, заинтересовать, поразить. Только в этом случае будет способствовать успех, но сначала нужно заставить обратить на себя внимание.

Неожиданно вынырнув из-за угла, Голицын предстал перед Жаклин, – девушка невольно ткнулась ему лбом в грудь, и князь едва удержался от желания обхватить ее голову ладонями.

– Извините, – невольно произнесла Жаклин, подняв взор, но, увидев улыбающегося Воронцова, с раздражением произнесла: – У меня такое впечатление, что Париж сделался очень маленьким, куда бы я ни пошла, так всюду встречаю вас.

– А может, это судьба? – загадочно произнес граф. – Лично я совершенно не против таких встреч. Так куда вы направляетесь? Разрешите вас проводить.

– Вы очень любезны, месье Дюбретон, – отвечала девушка, пожав плечами.

– Что же так официально, помнится, в последнюю нашу встречу вы называли меня Луи.

Некоторое время молодая пара шла молча. Присутствие девушки было приятно, от пышных волос пахло лавандой, и Воронцов, наслаждаясь, смотрел на ее прямой аккуратный нос, слегка вздернутый подбородок, пухлые, четко очерченные губы, высокие острые скулы и длинный русый завиток, спускавшийся с виска на щеку.

– Кажется, я разгадал вашу тайну, – произнес Голицын.

– Вот как, любопытно, мне такого никто еще не говорил, – приостановившись, Жаклин с интересом посмотрела на графа. – И в чем же она заключается?

– У вас разные глаза, а следовательно, в вас живут два разных человека.

– И какие именно?

– Ваш правый зеленоватый глаз говорит о том, что вы невероятно чувствительная натура. Умеете любить и желаете быть любимой. Для вас любовь – это почти что религия. Вы жрица этой любви.

– Смелое заявление, вы хотите сказать, что я весталка? Более сильного комплимента слышать мне не приходилось.

– Скорее, я бы назвал вас хранительницей очага, – нашелся князь. – Я был бы счастлив, если бы мой семейный очаг хранила такая женщина.

– Очень смелое заявление, – зашагала Жаклин прежней грациозной походкой. – Мне никто не говорил подобного. Знаете, Луи, а вы умеете удивлять.

– Я сказал то, что чувствую. Мне бы хотелось удивлять вас каждый день, каждый час, каждую минуту. Полагаю, что это мое призвание.

– А что же в таком случае говорит голубой глаз?

– Он холодный, как кусок льда, и человека, который ему не нравится, он всегда держит на значительном расстоянии.

– Вот оно что… Я вас недооценила в нашу первую встречу, оказывается, вы куда более опаснее, чем я предполагала поначалу, – улыбнулась девушка. – Вы не боитесь, что от ваших слов у меня может закружиться голова?

– Вы всегда можете на меня опереться.

Щеки девушки слегка покрылись румянцем, отчего она сделалась еще более привлекательной. Жаклин вскинула острый подбородок и посмотрела на улыбающегося Голицына.

– Вы всем девушкам говорите такие слова?

– Нет, вы единственная, для кого я берег все эти слова.

– Вот как? И почему же? С чего же мне такая честь?

– Я был бы счастлив, если бы вы были не только хранительницей очага, но еще и моим ангелом-хранителем.

От девушки исходил тонкий аромат духов, весьма подходящий к ее хрупкой внешности. Интересно, она знает о том, насколько она привлекательна?

– А не слишком ли тяжелая ноша для одной женщины? Ведь я же могу не выдержать.

– Жаклин, вы забываете о том, что я всегда буду рядом. Эту ношу мы разделим на двоих.

– Тогда, конечно, вы меня очень успокоили, – губы девушки дрогнули в насмешливой улыбке. – Боже мой! – всплеснула руками Жаклин. – О чем я таком говорю! Вы пытаетесь меня разыграть?

– Нет, все намного серьезнее, чем вы думаете, – отвечал Голицын спокойным тоном, погасив эмоциональный всплеск девушки.

– Это что же получается, вы мне делаете предложение? Я вас правильно поняла?

– Можно сказать, что да.