– А что?
– невинно спросила Розетта, обернувшись.
– Сейчас и растопчем...

Договорить она не успела, так как от пятёрки напротив отделился один и, чуть приблизившись, объявил:

– Отдаёте Приз - отпускаем безболезненно, в его голосе сквозило явное пренебрежение.

– Противные какие лепёшки, - пробормотал, продолжая гипнотизировать Розетту.
– А по зубам?
– осведомился у парламентёра.

На лицах моих бравых вояк мелькнули улыбки, а румяновец просто пожал плечами и вернулся к своим.

– Что...
– какой-то шум сзади отвлёк меня. Что же это такое: опять не дают говорить!

А сзади, пытаясь отдышаться, нарисовалась... весьма внушительная группа в чёрной форме.

Наконец-то Розетта побледнела. Но не думаю, что это положительный момент.

– Ну, что, камикадзе, - процедил сквозь зубы, - не купились они на вашу лапшу. Ха - ха - ха, - меня начал душить злобный смех.
– Они просто время тянули!
– глубоко вздохнул, пытаясь сдержать нервную дрожь.
– Тем хуже для них. Я им покажу Рика всемогущего, мамонтоподобного, поджилки-то у них пообтрясу!
– Окружившие меня серые и так уже косо поглядывали, а теперь вообще отвернулись от противника - объявилась им гораздо большая опасность: сбрендивший командир.
– Спокойно!
– произнёс как можно твёрже.
– Ситуация под контролем, - уверенно кивнул головой, якобы в подтверждение.
– Прикройте меня с Фиалкой, - никто не пошевелился.
– Не переживайте, это не просьба о последнем поцелуе - хо - хо!
– каменные лица не оценили шутки.
– Пожалуйста, так надо, - как можно спокойней и убедительней произнёс, поочерёдно заглядывая в лица, - они нехотя обступили нас с Фиалкой, и я, не мешкая, отдал ей злосчастный обруч.
– Хорошенько спрячь!
– она недоумённо покрутила его, но послушалась, пристроив Приз - как вы думаете где?
– на груди.
– А теперь слушайте. Наша задача - прорвать переднюю пятёрку и выпустить из этой ловушки Фиалку и...
– посмотрел на "тёмного эльфа", - Розетту, - та сумрачно буравила меня, ничего не говоря в ответ, что было плохо.
– Не вздумай сделать по-своему!
– строго высказал я.
– У нас нет времени, но я объясню: до выхода недалеко, но по пути может встретиться ещё какой-нибудь серый волк - и вот для этого ты нужна: чтобы уши оборвать и зубы повыбивать. Поняла?
– она нехотя кивнула.
– А мы, мужики, сколько сможем, столько и будем сдерживать оппонентов, не пропускать их за нашими девушками, нашей надеждой. Ну что?!
– заорал.
– Погуляем?!
– это получилось почти весело.
– Пощупаем пёрышки у этих цыпляток! Йо - хо! Мурло и Гриша вперёд!

– А - а - а!!!

Вот он жуткий хрестоматийный удар "свиньёй"! Опешившие соперники, не ожидавшие такого кавалерийского наскока, отягощённого психической атакой, то бишь, мощным, чистосердечным, рабоче-крестьянским воплем, разлетелись в стороны, будто кегли.

– Давай!
– крикнул пискнувшей на прощание Фиалке. Розетта, постоянно озираясь, припустила за ней.
– А теперь держись, ребятки!
– на нас надвигалась лавина.
– Зажигалки к бою!!!

Посредине коридора, как вкопанные, стали Гриша и Капсюль, разя нападающих из строенный зажигалок (три единицы, перевязанные таким образом, чтобы срабатывать одновременно - кстати, изобретение Розетты), гася инерцию уже подстреленных добрыми пинками и кулаками.

Слева крем глаза заметил движение. К Мурло сзади подбирался раннее опрокинутый румяновец. Упреждающий крик застрял в горле - мой начальник охраны раньше получил по башке. Мурло недоумённо и как-то замедленно развернул голову в сторону нарушителя уединения, тоже не менее удивлённого - уж больно крепка броня оказалась у мужика.

Тут лицо румяновца исказилось гримасой боли. Я присмотрелся. В опущенной руке Мурло находилась зажигалка. Он отпустил курок, зажигалка выпала из рук и... повалился на своего обидчика.

Это длилось несколько секунд, но основная картинка резко изменилась. Капсюль, с окровавленным, озверевшим лицом повиснул на шее у чёрноформенного, безостановочно лупившего его. Пока ослабевшие руки не разомкнули объятья. Гриша ещё держался в окружении трёх недругов, умудряясь выкручиваться, и в ответ наносить ощутимые удары.

Наученный горьким опытом Мурло, я успел пройтись зажигалкой по лежащим рядом телам в чёрной форме, когда на меня выскочил первый прорвавшийся. Получив от чистого сердца по колену, он заскулил, и пока сошёл с дистанции.

И понеслось. Из глаз сыпались искры - настоящий фейерверк, левая рука превратилась в точку неимоверной боли, но я, ругаясь и рыча, продолжал скакать между всё ещё боеспособными румяновцами в ипостаси домашнего, но загнанного в угол кота, царапаясь, кусаясь, метя в слабые места, которые оказывались в радиусе действия. А в голове билась одна мысль: "Ещё несколько секунд... Ещё несколько секунд..." Дабы дать девушкам максимально форы. А когда силы стали окончательно покидать меня, бросился в ноги наиболее "сохранившегося" румяновца... Почудилась серая униформа, и ожесточенное лицо Отвёртки... Несколько мгновенных вспышек боли по периметру тела и... Дальше я не помню.

Голова столь тяжела, что в такие моменты начинаешь понимать штангистов с очередным довеском в виде дополнительного колечка. Чем же таким я нагрузил свой "компьютер", что приведение его в вертикальное положение чревато развязыванием пупка?

Заработал нюхательный аппарат - рыбно - тминовый аромат ворвался в носовые редуты, внося ясность в сознание: селёдка пряного посола. В ответ проснулся язык, ощущающийся, как сухая половая тряпка: необходима влажная уборка, а воду отключили.

Следующими проверке подверглись зрительные рецепторы: чуть-чуть приподнялись закрылки... Хух. Не ослеп. Световая гамма удовлетворительна, где-то вне радиуса прямого попадания работает источник, что-то вроде ночной лампы.