Я никогда не любил офисные вечеринки. На этих праздниках разговаривающей, смеющейся, жующей и постепенно пьянеющей жизни я чувствовал себя чужим. Обычно, дождавшись момента, когда это уже переставало выглядеть неприличным, я пытался незаметно улизнуть. На сей же раз уйти пораньше мне не позволял ранг руководителя совсем юной компании, отчаянно нуждавшейся в позитивных эмоциях. Положение обязывало.

Солодовников, поднимая бокалы, говорил про наше блестящее будущее, про единую семью и про то, что я выведу компанию из любого кризиса. Говорил с пафосом, однако делал это умеючи, искренне, зажигая людей. Глядя в блестящие глаза сотрудников, я понимал, что ему верят. Менеджер Андрей, разливая проспоренное мне шампанское, в десятый раз пересказывал историю о продаже оборудования «Хрустальным Горам», причём каждая новая версия обрастала всё более удивительными подробностями. Последовавшая же за сделкой авария превращала меня в героя, который чуть ли не пожертвовал своей жизнью ради его, Андрея, спасения. Наша идеальная секретарша Ирина смотрела на меня огромными карими глазами, и о чём она думала, я даже не брался предполагать.

Люди тянулись ко мне, люди обступали меня, глазели на шрамы, слушали мои реплики. Как-то незаметно, всего за пару эпизодов я стал для них личностью почти легендарной, и не сказал бы, чтобы мне это сильно нравилось.

К концу вечера, когда празднование разбилось по кучкам и перешло в неуправляемую стадию, ко мне подошёл уже изрядно набравшийся Солодовников.

— Платон, — проговорил он, часто моргая помутневшими глазами. — Ты знаешь, Платон, я ведь с детства верил в сказки. Ещё когда был во-о-от таким маленьким, — он опустил ладонь к полу, — ещё тогда я ждал, ждал, когда же и со мной произойдёт чудо, когда оно случится, хоть какое-нибудь самое завалящее волшебство. Каждое утро просыпался и думал — может быть, это случится сегодня?

Мимо нас прошла, пошатываясь, главный бухгалтер — женщина титанических объёмов тела и не менее гигантского опыта в ведении финансовой отчетности. Пожалуй, в пьяном виде я наблюдал её впервые.

— Время шло, Платон, — продолжал Солодовников, — а чуда всё не было. Наоборот — Дед Мороз оказался подвыпившим соседом, а Бабай — кучей грязных мешков под кроватью. — Олег грустно махнул рукой. — Скучно, Платон, понимаешь? Скучно. И как бы я жил, если бы там, внутри, — он стукнул кулаком в грудь, — у меня не было бы этого ожидания, постоянного ожидания чуда! И тут — появляешься ты и начинаешь показывать фокусы с лотереями, самолётами, своим постоянным везением. Я сразу понял — вот оно, настоящее чудо. Пусть не со мной, но я оказался сопричастным ему! Понимаешь, Платон?..

— Поехали уж по домам, Олег, — сказал я, похлопав его по плечу. — Я тебя подвезу.

На следующий день Солодовников пришёл на работу только после обеда. И немедленно появился в моём кабинете — слегка помятый после вчерашнего, но сияющий, как начищенная солдатская пряжка.

— Тебе-то хорошо, — сказал он, открывая бутылку минералки и делая немаленький глоток. — А вот я с утра думал, что помираю!

— Что, дружок, похмелье? — процитировал я фразу из старого рекламного ролика.

В ответ он ещё раз приложился к минералке. Помотал головой, как собака после купания. После этого уставился на меня:

— Вот скажи, Платон, какая радость быть трезвенником? Особенно в компании пьяных людей?

— В компании пьяных, честно говоря, никакой, — ответил я. — Хотя определённые преимущества в данном положении, конечно, есть.

— Например?

— Например, можно заметить в человеке то, что он скрывает в обычном состоянии. Будучи трезвым, это можно увидеть.

— Ну, то, каким взглядом наша Ирочка на тебя смотрела, я заметил и в нетрезвом виде, — он шутливо погрозил мне пальцем.

Я недоумённо вскинул брови:

— Ирина? Каким взглядом? По-моему, она профи до мозга костей.

— Э, не скажи. Профи-то профи, но женщина всегда остаётся женщиной. — Олег ещё раз приложился к минералке. — Ты уж прости, что я тебя вчера начал грузить про чудеса и прочее.

Я махнул рукой:

— Ерунда, не бери в голову. Лучше расскажи, с чего ты светишься, как лампочка Ильича?

Олег довольно ухмыльнулся:

— Ты ещё не посмотрел доклад по продажам, который подготовила Ирочка? Открой, открой, он у тебя в почте тоже есть.

Я залез в почтовую программу, нашёл свежее письмо от секретаря, открыл файл. Результаты и вправду настраивали на оптимистичный лад — сегодня был заключён ещё один крупный контракт на поставку, три других находились в стадии подписания.

— Ну как, — спросил Солодовников, — впечатляет? Как только ты вышел на работу, как будто плотину прорвало. Такими темпами мы уже в этом сезоне отобьём все вложения.

Я рассеянно кивнул. Цифры были неплохи, значительно лучше, чем первоначальные прогнозы Солодовникова. Но внутри у меня свербело, не давало покоя какое-то раздражение. Кажется, я постепенно стал осознавать свою силу — и нынешний масштаб нашей деятельности уже начинал казаться чуть ли не вознёй в песочнице.

Олег тем временем продолжал:

— Вот видишь, а ты отмахивался от того, что ты феномен, чудо. Честно говоря, на такое везение я даже и не рассчитывал…

— Олег, — прервал я его. Он мгновенно замолк и с опаской уставился на меня. Ему уже был знаком этот мой тон — именно таким голосом я отвергал его предложения, казавшиеся недостаточно интересными. — Олег, всё это, конечно, хорошо. Но давай пойдём дальше.

Солодовников поставил ополовиненную бутылку минералки на стол и опустился в кресло напротив меня.