Говоря языком популярной литературы, вырвавшись из Лицея, Пушкин буквально бросился в круговорот светской жизни блестящей столицы. Он был молод, горяч и жаждал общения. Ему едва исполнилось 18 лет. Опережая сверстников в умственном развитии, он отличался от всех и во взаимоотношениях с другими — дружил со старшими, влюблялся в многодетных матрон, спорил с сильными мира сего, кутил и пьянствовал на равных с гусарскими офицерами. Из легенд о холостяцких пирушках «золотой молодежи» той поры сохранился рассказ о пари, выигранном Пушкиным. Спорили о том, можно ли залпом выпить бутылку рома и не потерять сознание. Пушкин выпил и едва не впал в беспамятство, но сумел все-таки пошевелить мизинцем, что стало доказательством того, что он владеет сознанием.

Но в обществе его охотно принимали. Посещение модных салонов и званых обедов, литературные встречи и театральные премьеры, серьезные знакомства и случайные влюбленности. И при этом непрерывная творческая работа поэтического гения, не прекращавшаяся ни при каких обстоятельствах. Все это оставило более или менее значительный след в фольклоре Петербурга. Рассказывают, что даже слуги в домах, которые он посещал, в отсутствие хозяев, могли «запереть юношу в кабинете своего барина и, стоя за дверями, приговаривали: „Пишите, Александр Сергеевич, ваши стишки, а я не пущу, как хотите. Должны писать — и пишите“». Забегая вперед, скажем, что в имении Гончаровых живет легенда о том, что на стенах так называемой «Пушкинской беседки» долго сохранялись стихи, якобы написанные им во время посещения Полотняных заводов. Там и сейчас живут мистические легенды, что поэт писал так много и так хорошо, потому что «ведался с нечистой силой, а писал ногтем».

В первое десятилетие после победоносного 1812 года Россия переживала удивительный общественный подъем. В 1814-м году с поистине античным размахом Петербург встречал вернувшиеся из Парижа, овеянные славой русские войска. Победителям с истинным русским размахом и щедростью вручали награды и подарки. В их честь произносили приветственные речи и возводили триумфальные арки. Самую величественную арку соорудили на границе Петербурга, у Обводного канала. Ее возвели по проекту самого модного архитектора того времени Джакомо Кваренги.

Но кроме блестящей победы и громогласной славы, молодые герои Двенадцатого года вынесли из Заграничных походов, длившихся целых два года, вольнолюбивые идеи, в их ярком свете отечественные концепции крепостничества и самодержавия предстали совсем по-иному, не так, как они виделись их отцам и дедам. Само понятие «патриотизма» приобрело в эти годы новую окраску, взошло на качественно новую ступень. Петербург жаждал общения. Один за другим создавались кружки, возникали общества, появлялись новые салоны. Но если раньше, говоря современным языком, в их функции входила организация досуга, теперь эти социальные объединения становились способом общения, средством получения информации, методом формирования общественного мнения. Один из таких салонов возник в доме Алексея Николаевича Оленина на Фонтанке.

Гостиная в доме Олениных в Приютине. Ф. Г. Солнцев. 1834 г.

Род Олениных по мужской линии известен из «Дворянской родословной книги», составленной еще при царе Алексее Михайловиче. Первый из известных Олениных был некий Невзор, живший в первой половине XVI века. Однако есть и иная версия происхождения рода Олениных. Герб Олениных представляет из себя щит, на золотом поле которого изображен черный медведь с сидящей на его спине девушкой в красной одежде и с царской короной на голове. В верхней части щита находятся рыцарский шлем и дворянская корона, увенчанные двумя оленьими рогами. В сложную гербовую композицию включены и другие медведи: один стоит на задних лапах и нюхает розу, два других поддерживают щит по обе его стороны.

Многосложная композиция герба является иллюстрацией к древней ирландской легенде о короле из рода О’Лейнов. Согласно легенде, умирая, король завещал все свое имущество поровну сыну и дочери. Брат, помня о старинном предсказании, что ирландский престол займет женщина, после смерти отца арестовал сестру и бросил в клетку с медведями. Но девушка не погибла. Она протянула медведям благоухающую розу и пленила их сердца. Тогда брат, смягчившись, выпустил сестру, но вскоре сам погиб. Сестра стала королевой Ирландии, но продолжала жить среди медведей. У О’Лейнов были враги, претендовавшие на трон, и поэтому они начали преследовать королеву. Тогда, чтобы спасти девушку, медведица посадила ее на спину и переправилась с ней через пролив во Францию. А уж потом потомки королевы перебрались в Польшу, а затем, при царе Алексее Михайловиче, — в Россию, где стали Олениными.

Заслуживает внимания и родословная супруги Оленина Елизаветы Марковны. Ее мать Агафоклея Александровна Полторацкая, в девичестве Шишкова, происходила из помещичьего сословия. В свое время она стала супругой мелкопоместного украинского дворянина М. Ф. Полторацкого, обладавшего необыкновенным голосом. Его пение случайно услышал граф Алексей Разумовский, привез в Петербург и сделал директором придворной певческой капеллы. По свидетельству современников, Агафоклея Александровна была необыкновенной красавицей и даже удостоилась кисти самого Д. Г. Левицкого.

Вместе с тем, в Петербурге она была широко известна своей необыкновенной жестокостью. Рассказывали, не могла спокойно заснуть, если слух ее не усладится криком избиваемого человека. Причем приказывала пороть за малейшую провинность равно как дворовых людей, так и собственных детей.

В столице ее называли «Петербургской Салтычихой», от прозвища помещицы Подольского уезда Московской губернии Дарьи Салтыковой, собственноручно замучившей около ста человек. В 1768 году, за полвека до описываемых нами событий, Салтычиху за жестокость осудили на заключение в монастырскую тюрьму, где она и скончалась. Имя ее стало нарицательным.