– Вот бы вам встретиться с моим женихом! – сорвалось с языка Элли. – Простите, мистер Макграт, это я ляпнула не подумав. Он же живет не здесь... Генри юрист, работает в Вашингтоне.

– Моя запеканка... – душераздирающе простонал Дональд.

Доктор взял Макграта за руку и повел к выходу.

Едва их голоса стихли за дверью, Дональд рухнул в кресло.

– Катастрофа! – заявил он. – Нет-нет, радость моя, не вставай, нам хватит времени выпить еще по бокалу чего-нибудь хорошенького, не приправленного Макгратом. Запеканка – это всего лишь подлый предлог. Нужно ведь было его как-то выпроводить.

– Ив чем же состоит катастрофа? – прищурилась Элли.

– Разве можно говорить Макграту, что у тебя жених – большая шишка в Вашингтоне? Да-да, знаю, ты этого и не сказала. Но Макграт как пить дать сделал такой вывод. И как же это вышло, что ты обручилась с таким чванливым пустомелей?

– Откуда ты знаешь... то есть с чего ты взял, будто он чванливый пустомеля?! – взорвалась Элли. Ей пришлось поднапрячься, чтобы перекричать гомерический хохот Дональда.

– Проговорилась, радость моя, проговорилась! – вовсю заливался тот.

– Кейт он не понравился, знаю, но какое она имела право тебе о нем рассказывать?!

– Ну же, куда подевалась твоя хваленая логика? У Кейт и времени-то не было поговорить со мной после вашего приезда.

Элли захлопнула рот. Ей и впрямь как-то трудно было представить, чтобы тетушка посреди ночи названивала Дональду, горя желанием посплетничать насчет Генри.

– Итак, Кейт твой женишок не приглянулся... – продолжал Дональд. – Так, та-ак, интересно.

– Почему это тебе интересно? – тотчас ощетинилась Элли.

Ответа она не дождалась. В гостиную, вытирая лоб платком, вошел доктор Голд.

– Что-то жарковато сегодня, – простодушно объяснил он. А взглянув на пылающее лицо Элли, возмутился: – Опять? Дональд, сколько можно тебе повторять...

– И почему это все всегда и во всем винят меня? – пожаловался отпрыск. – Сядь-ка лучше, папуля, отдышись. Что же ты такой мягкосердечный у меня? Сказал бы этому уроду, что не станешь за него голосовать, – глядишь, и прекратил бы сюда таскаться.

– Он все равно не поверит. – Доктор опустился в кресло, с блаженным вздохом вытянул ноги. – Чтобы его отвадить, проще сказать, что он меня убедил. Вот только я никак не могу собраться с духом.

– И что он проповедует? – поинтересовалась Элли.

– Догадайся.

– Дисциплину. Возврат к традициям. Долой излишества. Чтение, письмо, арифметика – три кита образования. Верно?

– Проблема-то вся в том, – снова вздохнул доктор, – что его требования более чем разумны. Никто не возражает против дисциплины, и никто не спорит, что со школьным образованием не все так гладко. Но Макграт с единомышленниками ратуют прежде всего за сокращение расходов. Хотят полностью запретить факультативные занятия – музыку, рисование, вождение...

– И перешерстить всю библиотеку, – вставил Дональд. – Вот на чем они с Кейт и сцепились. В прошлом году школьный совет настаивал, чтобы из программы по литературе было вычеркнуто изучение «Лотереи». Макграт заявил, что совет, мол, не желает, чтобы школьники читали книги, в которых дети собственную мать забивают камнями до смерти.

– "Лотерею" Ширли Джексон? Но это же современная классика! И суть в том, что нельзя забивать людей камнями. Ни мать, ни вообще кого бы то ни было. Ни под каким предлогом!

– Такие тонкости не для Роджера, – хитровато помаргивая, отозвался доктор. – Кстати сказать, ту схватку он проиграл. По его словам, Кейт, если захочет, может заручиться громадной поддержкой. Она и заручилась. А заодно наговорила о Роджере немало... э-э... нелицеприятного.

– Могу себе представить... – пробормотала Элли.

– Друзья Кейт выставили своих кандидатов на выборы, – продолжал доктор. – У них неплохие шансы на победу, и тогда – прощай, политика Роджера Макграта! Вот он и переживает, бедняга.

– Ага, ага, – радостно закивал Дональд. – А здорово за ним наблюдать, да? Особенно когда он кипятится, зеленеет и начинает верещать! Красота! Но ты все-таки недооцениваешь влияние этого зануды, папуля. В нашей богом забытой глуши многие еще благоговейно трепещут перед потомками аристократических семейств. Не передо мной, конечно...

– Вы что же, из той самой шестерки?! – воскликнула Элли. – Доктор, так вы тоже потомок...

– Нет, детка. Голубую кровь Дональд унаследовал не от меня. Моя жена в девичестве была Моррисон. Мы переехали сюда после смерти ее отца. Этот дом достался ей в наследство.