Шрифт:
– В юности мисс Мэри пыталась играть в благотворительность с нашей милой Мариан Бисли. – Тед захихикал. – Вот умора! Нашла коса на камень. К тому же мисс Мэри, как любой твердолобый пуританин, инстинктивно ненавидит всех, кто отвергает установленные обществом законы.
За обедом Элли передала Теду свой утренний разговор с Мариан Бисли. Тот пришел в восторг.
– Нет, ну не прелесть ли она? Что скажешь, Дон? Я, помнится, читал о твоем доблестном предке, но о вашем поразительном сходстве понятия не имел.
– Я тоже. Да и сейчас, если уж на то пошло, сомневаюсь в этом сходстве. Мариан любит изображать из себя ведьму; ее это забавляет. А на деле наверняка знает о моих предках не больше остальных.
– По мне, так все кругом слишком много знают о ваших предках! – объявила Элли. – Снобов развелось, хоть плачь! Кто они, эти хваленые шесть семейств, которые у вас с языка не сходят? Лично мне известна только семья Дональда да твоя, Тед...
– Моррисоны и Фрезеры, – кивнул тот. – Макгратов ты тоже знаешь. Этот род по-прежнему... как сказать – процветает? Нет уж, не дождутся. Так, дальше... Мисс Мэри – последняя, хвала Всевышнему, представительница рода Локвудов. Это уже четыре, верно? Затем наш сенатор, Алан Грант...
– А шестой?
– Если ты читаешь «Пост», «Звездный курьер» или любую из сотен газет, то шестую фамилию наверняка выучила, – ответил Тед. – В девичестве эта дама звалась Селкирк; замуж она вышла за Стюарта, но когда наша Мардж ударилась в религию, то отвергла обе фамилии как не слишком благозвучные. Нынче ее проповеди читают по всей Америке и даже в дикой глуши Европы и Азии – короче, в доме каждого благочестивого католика. А ее ослепительная улыбка сияет с экранов телевизоров...
– Проповеди... Ты что же, имеешь в виду Марджори Мелоди?!
– Точно. Рад, что ты разделяешь мое мнение об этой дамочке и ее тошнотворных нравоучениях.
– Ну зачем так уж строго, – встрял Дональд. – Муж у нее пьяница, тунеядец, каких мало...
– До женитьбы на Мардж он был подающим надежды бизнесменом и быстро шел в гору, – прервал его Тед. – Вот кто, на мой взгляд, стал величайшим достижением Мардж. Ей потребовалось каких-нибудь пять лет, чтобы превратить Стюарта в жалкую развалину.
Элли была полностью согласна с оценкой Теда. Пожалуй, определение «тошнотворные» было даже безобидным для проповедей Марджори Мелоди – отвратительной мешанины из слезливых молитв, слащавой сентиментальности и антифеминистских лозунгов типа «Вернем женщину к пеленкам и кастрюлям!». Да, с оценкой Теда она была согласна. Однако последняя тирада возмутила Элли. Уж слишком много в ней было желчного злорадства, не свойственного мягкому, ироничному характеру Теда.
– Откуда такая злоба, а, Тед? Что-то ты уж больно разошелся. По-моему, тебе не терпится сменить тему. Не позвонить ли мне тете Кейт?
– Первые разумные слова за весь день, – прокомментировал Дональд.
– Связаться с Кейт будет не так-то просто. Боюсь, это отнимет массу времени, сил и нервов, – отозвался Тед. – Ты-то знаешь, что Кейт никогда нет там, где она по идее должна быть. Элли, детка, неужели ты и вправду испугалась? Лично меня вся эта история приводит в восторг. Но если ты боишься...
– Ну? – поторопил его Дональд, не дождавшись продолжения. – И что ты в этом случае предлагаешь?
– Первое, что приходит в голову... – не раздумывая ответил Тед, – Элли нужно выбраться из дома. Хотя бы не ночевать там. Я уже предлагал на какое-то время переехать к Кейт, а двери моего дома, само собой, для нее открыты. Элли, детка! Ради твоего спокойствия – все, что пожелаешь!
– Разумно, – кивнул Дональд. Похоже, бесхитростная реакция Теда его немного успокоила.
Устыдясь подозрений Дональда, – как, впрочем, и своих собственных – Элли дружески похлопала Теда по руке.
– Да-да, я знаю, ты предлагал свою помощь. Но если честно, мне совсем не страшно. В конце концов, вся эта история – не более чем дурацкий розыгрыш. Кто может желать мне зла? Я же никому ничего плохого не сделала. Значит, и бояться нечего.
Тед покачал головой.
– Ты, конечно, права, Элли. Бояться тебе нечего. Но мне все-таки будет спокойнее, если ты примешь мое предложение.
– Еще раз спасибо, Тед. Не вижу необходимости. И покончим с этим.
– Ладно. Тогда вот что. Я тебе кое-что подарю.
Тед закинул руки за шею и, повозившись с полминуты, протянул Элли золотую цепочку, которую до сих пор не было видно под гавайскими пальмами. На цепочке висел золотой, с тончайшей резьбой крестик.
– Прелестная вещица, правда? – любуясь подрагивающим на цепочке крестиком, спросил Тед. – Работа Омо, известного ювелира... Купил в нью-йоркском магазинчике. Омо знаменит своей техникой. Вот, смотри: узоры вроде бы абстрактные, но если приглядеться, то...
И впрямь, мастерство, с которым была выполнена резьба, изумляло. Элли взяла цепочку, чуть отвела руку... И ее глазам вдруг явилась миниатюрная, трогательно поникшая на кресте фигурка...