– Пешком.

– А… а зачем?

– Не о том спрашиваете! Любопытство замучило! Любопытно мужику стало, с кем его хозяин тайком увидеться хочет. Или, может, рвение свое служебное решил выказать. Мало ли, хозяин и передумать может. Поговорит, с кем ему надо, а потом шоферу позвонит. А он – Тимофей уже тут как тут, под рукой и при машине.

– Но ведь Петр Антонович сам его отпустил!

– Так-то оно так, только у Петра Антоновича характер вспыльчивый. И люди долго не держатся. Один Тимофей целых восемь лет проработал. Натура у Петра Антоновича импульсивная. Чуть что не по нем, увольняет. К нему особый подход нужен.

Научившийся предугадывать пожелания хозяина, в том числе и невысказанные, Тимофей благоразумно решил погодить. Вот переговорит Петр Антонович со своим знакомым, а дальше что? Хорошо, если тот человек при «колесах». А коли нет? Не топать же Петру Антоновичу ножками до дома или на метро, упаси бог! Не такого он полета птица, чтобы с другими смертными в вагоне подземки толкаться.

Но к удивлению Тимофея, на встречу к его боссу явилась молодая женщина. И уж совсем удивление шофера зашкалило, когда он узнал в этой цветущей женщине – жену, а теперь уже вдову сына самого Петра Антоновича. Поняв, с кем у хозяина назначена встреча, шофер насторожился. Он твердо помнил, что между Мариной и его хозяином теплых отношений не было вот уже года три. С тех самых пор, как она забеременела от Петра Антоновича, а потом наотрез отказалась делать аборт.

Как известно, от слуг ничего не скроешь. Вот и Тимофей как преданный слуга знал о своем хозяине куда больше, чем тот предполагал. Именно Тимофей возил Марине подарки и деньги для ее сынишки. Ту сумму, которую выплачивал Петр Антонович мальчику и его матери в обязательном порядке по их давней договоренности, Тимофей честно передавал из рук в руки. Но, помимо этих денег, Петр Антонович регулярно посылал ребенку подарки.

– Странно, – удивилась Кира. – Марина нам сказала совсем другое. Отец знать не хотел Артема. Отделывался копейками. Мог бы платить приличные деньги, но соглашался выделять только десять тысяч. Можно было бы назначить суд… Не знаю, почему Марина этого не сделала.

– Какой суд? О чем вы?

– Суд, который установил бы отцовство Петра Антоновича.

– Тот сам признал себя отцом ребенка.

– Не может быть! Он только деньги давал, а ребенка знать не хотел!

– И кто вам это сказал?

– Ну… Марина сказала.

– Понятно. Значит, метрику ее сына вы не видели?

– Нет.

– А если бы сочли за труд взглянуть, то убедились бы, что в документе, в графе отец, записан Петр Антонович. Естественно, он продумал и будущее для этого ребенка. По его планам, до пяти лет ребенок будет воспитываться у матери и бабушки. Потом Петр Антонович планировал отдать сынишку в частную школу, где мальчик мог бы получить прекрасное всестороннее образование.

Подруги переглянулись. Об этом Марина им ничего не говорила. Впрочем, она ведь могла и не знать о планах Петра Антоновича. Как поняли подруги, у этого господина не было заведено в привычку информировать своих близких о планах.

– Но зачем Петр Антонович назначил Марине встречу возле Адмиралтейства?

– Видимо, хотел поговорить с ней на нейтральной территории. Чтобы никто не знал об их встрече.

Подсматривающий за хозяином Тимофей тоже так подумал. Он постарался не попасться на глаза хозяину. Но даже держась вдалеке, Тимофей прекрасно видел, что накал страстей между Петром Антоновичем и Мариной сильно возрос. Если в начале разговора они держались холодно вежливо, то затем повысили друг на друга голос, а потом и вовсе вскочили на ноги. Оба были красные, злые, и те слова, которыми они обменялись напоследок, разнеслись на много метров вокруг, и вряд ли их можно было счесть цензурными.

– Но о чем именно они говорили? Этот ваш Тимофей не слышал?

– Он – нет. Но зато нашелся один человечек, который слышал всю беседу этих двоих от первой и до последней фразы.

При этих словах своего старого друга Вадим Саныч едва слышно простонал. Подруги покосились в его сторону. Что это с ним? Директор бассейна был бледен до синевы. Он постоянно вытирал испарину со лба и что-то шептал себе под нос. Вадим Саныч до сих пор не прикоснулся к стоящему перед ним шницелю. Даже помидорку с огурчиком не пожевал. И весь его вид говорил о крайней степени отчаяния, в какой пребывал директор бассейна.

И сердобольная Леся поинтересовалась:

– Что с вами, Вадим Саныч? Вам плохо?

Но директор бассейна лишь снова простонал в ответ. Да, ему было плохо. И он явно не был расположен к разговорам.

За Вадим Саныча ответил Таракан:

– Если вернуться к нашему с вами разговору, то Тимофей проявил себя с лучшей стороны. В смысле, как преданный слуга. Он сумел не только не попасться на глаза своему хозяину, но и незаметно для того выведать, о чем же спорили Марина с Петром Антоновичем.

Когда обе враждующие стороны – Марина и Петр Антонович, обменявшись бранными эпитетами, гневно удалились в разные стороны, Тимофей остался в сквере. Он благоразумно решил, что соваться под горячую руку хозяину лучше не стоит. Даром, что разозлила Петра Антоновича его невестка. Гнев мог пролиться на ни в чем не повинную голову шофера.

– И так как ожидаемого звонка от хозяина не последовало, Тимофей решил, пусть хозяин немного прогуляется сам. Небось остынет по дороге. Завтра утром они встретятся, когда Петр Антонович будет в куда более спокойном настроении. Так и для него, и для слуги лучше будет.