Они спели ее до конца. Потом спели «Мы сейфик взорвем» и «Шуруй, карманник». Когда последние ноты затихли во тьме, в подземелье снова наступила тишина.

Кто-то взял Маргаритку за правую руку. Потом кто-то взял за левую. Маргаритка, Примула и Пит Фраер сидели в темноте и слушали, как капают капли. Светлую сторону разглядеть всё никак не удавалось. Не настолько им было весело. Скорее, даже невесело. Ни капельки…

Звяк.

…не весело.

Звяк.

— Что это? — сказала Маргаритка.

— Вроде звякнуло, — сказал Пит Фраер.

Звяк.

— Как будто кто-то долбит камень киркой, — сказала Примула.

— Зубилом, — поправил кто-то.

— У нас нет зубила.

— У меня есть, — возразил голос.

В камеру хлынул свет.

— Извините, — сказал голос. — Надеюсь, я вас не ослепил? Это часто бывает, когда я вхожу в комнату.

— А вы кто такой будете? — спросила Маргаритка, не открывая глаз.

— Потому что мы вам очень рады, кем бы вы ни были, — поспешил добавить Пит Фраер.

Маргаритка осторожно открыла глаза. Когда они немножко привыкли к свету, она увидела свечу на жестяной каске. Каска была на мальчике лет одиннадцати: смуглом, большеглазом и с черными волосами, торчащими из-под каски во все стороны.

— Добрый вечер, — сказал мальчик. — Я Эль Гусано, что означает «Червяк». Имя — чистая нелепость. Потому что на самом деле я герой-партизан.

— Как поживаете? — вежливо спросила Маргаритка.

— Я всегда в превосходной форме, — сказал Эль Гусано. — Хотите отсюда выбраться?

— Безусловно, хотим, — ответила Маргаритка.

Эль Гусано встал и вежливым жестом указал на стену. Заключенные увидели, что один камень вынут, а за ним темнота и оттуда воняет канализацией.

— Фу, — сказала Маргаритка.

— Привереда, — сказал Пит Фраер.

— Пошли, — сказала Примула.

Они заглянули в дыру: маленькую, темную и вонючую. Но и камера у них такая же…

Они глубоко вздохнули. Натянули котелки на самые уши. И полезли в дыру, вслед за своим освободителем.

— Куда мы идем? — спросила Маргаритка.

— Отсюда, — сказала Примула.

— Шевелитесь, — сказал Пит Фраер.

В канализации Сьюдад-Ольвидада пахло чуточку лучше, чем на улицах Сьюдад-Ольвидада. Такой уж это был город: то, чему полагалось быть в канализации, лежало на улицах. Маргаритке и Примуле хотелось поболтать об удачном побеге и таинственном Эль Гусано, но смуглый мальчик вел их с поразительной быстротой: по туннелям, вверх по лестницам, в боковые ответвления и один раз даже вдоль реки, где плыли вырванные с корнем пальмы, на одной из которых сидела премиленькая обезьянка. Примула с удовольствием взяла бы обезьянку домой, научила бы ее стряпать и кусать людей, которые ей (Примуле) не нравятся, но Эль Гусано крикнул: «Pronto!»— то есть «Живее!» — и увел их в другую трубу.

Минут через двадцать хлюпанья, усталые до полусмерти, они наконец остановились. Эль Гусано встал на цыпочки и нажал руками на потолок. Откинулась крышка люка, и показалась железная лесенка. Поднявшись, они очутились в уборной со стенами из зеленоватого камня.

— Где это мы? — поинтересовалась Маргаритка.

— В знаменитом мраморном туалете диктаторского бункера, — пояснил Эль Гусано. — Сюда ходил позапозапрошлый диктатор, позапрошлый диктатор и прошлый. Но однажды прошлый испугался, что из космоса посыплются большие-пребольшие камни, и сбежал из страны. Теперь туалет пустует — по крайней мере так онидумают. Но я-то, конечно, поумнее буду…

— Что? — сказала Примула.

— За мной, — сказал Эль Гусано.

Он повел их по каменному коридору. Коридор закончился островерхой аркой с дверью. Эль Гусано распахнул дверь и сказал;

— Милости просим.

Когда-то в этом бункере, наверное, играли в теннис. Теперь он был заставлен койками. В бункере стоял галдеж. При появлении Крошек и Пита всё стихло. Эль Гусано провел их в боковую нишу, где койки выглядели роскошно и были застланы красным бархатом с золотыми кистями.

— Есть хотите? — спросил он — У нас есть вареные бобы без соли. Это очень здоровая пища. Ее приготовил Эль Кок. — Он показал на пухлого человека в фартуке, запачканном бобами.

— Фи, — сказала Примула.

Эль Кок сердито на нее уставился.

— Поздновато для нас, — торопливо зевнув, сказала Маргаритка. — Мы должны вернуться на корабль.

— Няни будут вас искать. Сперва поспите, — сказал Эль Гусано. — Сам я вообще не сплю, потому что от природы очень сильный и у меня железная воля. А уж утром на корабль. — И ушел, закрыв за собой дверь.