«Адам Смит, который так правильно определил подлинный источник меновой стоимости и который последовательности ради обязан был держаться того взгляда, что все вещи обладают большей или меньшей стоимостью соответственно тому, больше или меньше труда затрачено на их производство, тем не менее выдвинул еще другую стандартную меру стоимости и утверждает, что вещи стоят больше или меньше в соответствии с тем, обмениваются ли они на большее или меньшее количество этой стандартной меры… Как будто это два равнозначащих выражения и как будто человек, труд которого стал бы вдвое производительнее и который поэтому мог бы производить вдвое большее количество товара, необходимо получал бы вдвое больше прежнего в обмен на него» (т. е. на свой труд). «Если бы это действительно было верно, если бы вознаграждение рабочего всегда было пропорционально тому, что он произвел, то количество труда, затраченное на изготовление какого-либо товара, и количество труда, которое можно купить на этот товар, были бы равны, и любое из них могло бы с точностью измерять изменения в стоимости других предметов. Но они не равны» (стр. 5) [Русский перевод, том I, стр. 35].

А. Смит нигде не утверждает, что «это два равнозначащих выражения». Наоборот, он говорит: так как в капиталистическом производстве заработная плата рабочего уже не равняется произведенному им продукту и, следовательно, количество труда, какого стоит товар, и количество товара, какое рабочий может купить этим трудом, представляют собой две различные вещи, — то именно в силу этого относительное количество труда, содержащееся в товарах, перестает определять их стоимость; последняя определяется скорее стоимостью труда, количеством труда, какое я посредством определенной массы товаров могу купить, получить в свое распоряжение. Поэтому мерой стоимостей — вместо относительного количества труда — становится, по Смиту, стоимость труда» Рикардо правильно отвечает А. Смиту, что относительное количество труда, содержащееся в двух товарах, ни в какой мере не затрагивается тем, какая доля из того, что произведено этим трудом, достается самим рабочим, не зависит от того, как этот труд вознаграждается; что, следовательно, если относительное количество труда было мерой товарных стоимостей до появления заработной платы (заработной платы, отличающейся от стоимости самого продукта), то нет никакого основания, почему бы это относительное количество труда не оставалось такой же мерой стоимости и после появления заработной платы. Рикардо верно отмечает, что А. Смит мог употреблять оба выражения, пока они были равнозначащими, но что это не является основанием для того, чтобы употреблять неправильное выражение вместо правильного, когда они перестали быть равнозначащими.

Однако этим Рикардо отнюдь не разрешил той проблемы, которая составляет внутреннюю основу противоречия А. Смита. Стоимость труда и количество труда остаются «равнозначащими выражениями», поскольку мы имеем дело с овеществленным трудом. [651] Они перестают быть таковыми, как только мы переходим к обмену между овеществленным трудом и трудом живым.

Два товара обмениваются в соответствии с овеществленным в них трудом. Равные количества овеществленного труда обмениваются друг на друга. Рабочее время является «стандартной мерой» их стоимости, но именно поэтому они и «стоят больше или меньше в соответствии с тем, обмениваются ли они на большее или меньшее количество этой стандартной меры». Если в товаре А содержится один рабочий день, то этот товар обменивается на любое количество другого товара, содержащее также один рабочий день; товар «стоит больше или меньше» в зависимости от того соотношения, в каком он обменивается на большее или меньшее количество овеществленного труда в других товарах, потому что это меновое отношение служит выражением относительного количества труда, содержащегося в самом товаре, тождественно с этим относительным количеством труда.

Но ведь наемный труд есть товар. Он даже представляет собой ту основу, на которой совершается производство продуктов как товаров. И вот оказывается, что на наемный труд закон стоимости не распространяется. Значит, этот закон вообще не господствует над капиталистическим производством. Здесь — противоречие. Это — одна проблема для А. Смита. Вторая проблема, которую мы позднее встретим в более развернутом виде у Мальтуса, заключается в том, что капиталистическое использование товара определяется не той пропорцией, в какой в товаре содержится труд, а той пропорцией, в какой товар распоряжается чужим трудом, дает господство над большим количеством чужого труда, чем то количество труда, которое содержится в нем самом. Это по сути дела второй тайный мотив для смитовского утверждения, что-де со времени возникновения капиталистического производства стоимость товаров определяется не тем трудом, который в них содержится, а тем живым трудом, которым они распоряжаются, — определяется, стало быть, стоимостью труда.

Рикардо просто-напросто отвечает, что так уж обстоит дело в капиталистическом производстве. Он не только не разрешает проблему, но даже и не улавливает ее у А. Смита. В соответствии со всем характером своего исследования он ограничивается доказательством того, что изменяющаяся стоимость труда — короче, заработная плата — не опровергает положения о том, что стоимость товаров, отличных от самого труда, определяется относительным количеством заключающегося в них труда. «Они не равны», а именно — «количество труда, затраченное на изготовление какого-либо товара, и количество труда, которое можно купить на этот товар». Рикардо удовлетворяется констатированием этого факта. Но чем отличается товар-труд от других товаров? В первом случае это — живой труд, во втором — овеществленный труд. Следовательно, это лишь две различные формы труда. Почему для одной из них имеет силу закон, который недействителен для другой, если различие здесь лишь формальное? Рикардо не отвечает на этот вопрос, он даже не ставит его.

Нисколько не помогает делу, когда он говорит:

«Разве стоимость труда не… изменяется? Ведь на нее влияет не только, как и на все другие предметы» (следовало сказать: товары), «соотношение между предложением и спросом, постоянно меняющееся с каждой переменой в состоянии общества, но также и изменение цен на пищу и другие предметы необходимости, на которые расходуется заработная плата» (стр. 7) [Русский перевод, том I, стр. 36].

Что цена труда, подобно цене других товаров, изменяется вместе с изменением спроса и предложения, это, по мнению самого Рикардо, ничего не доказывает там, где речь идет о стоимости труда, — так же как такое изменение цен других товаров вместе с изменением спроса и предложения ничего не доказывает относительно стоимости этих товаров. Однако и тот факт, что на «заработную плату», — а это только другое выражение для стоимости труда, — влияет «изменение цен на пищу и другие предметы необходимости, на которые расходуется заработная плата», также не даёт объяснения того, почему стоимость труда определяется (или кажется определяемой) иначе, чем стоимость других товаров. Ибо и на эти последние влияет изменение цен других товаров, которые входят в их производство, на которые они обмениваются. А расходование заработной платы на пищу и предметы необходимости не означает ведь ничего другого, кроме обмена стоимости труда на пищу и предметы необходимости. Вопрос именно в том и состоит, почему труд и те товары, на которые он обменивается, обмениваются не согласно закону стоимости, не по относительным количествам труда?

Вопрос, так поставленный, по самой сути своей неразрешим, — поскольку предпосылкой признаётся закон стоимости, — и неразрешим он по той причине, что здесь труд, как таковой, противопоставляется товару, определенное количество непосредственного труда, как такового, противопоставляется определенному количеству овеществленного труда.

Эта слабая сторона рикардовской трактовки вопроса содействовала, как мы увидим позже, разложению рикардианской школы и привела к нелепым гипотезам.

[652] Уэйкфилд справедливо говорит:

«Если рассматривать труд как товар, а капитал, продукт труда, как другой товар и если стоимости этих двух товаров регулируются одинаковыми количествами труда, то данное количество труда при всех обстоятельствах обменивалось бы на такое количество капитала, какое было произведено тем же количеством труда; прошлый труд всегда обменивался бы на то же самое количество настоящего труда. Но стоимость труда по отношению к другим товарам — по крайней мере, поскольку заработная плата зависит от дележа [продукта между капиталистом и рабочим], — определяется не одинаковыми количествами труда, а соотношением между предложением и спросом» (Э. Г. Уэйкфилд, примечание к стр. 230 в I томе его издания «Богатства народов» А. Смита, Лондон, 1835).