[Далее Рикардо пишет:]

«Следует отметить еще и другой случай, при котором возможно увеличение количества чистого дохода страны и даже ее валового дохода, сопровождающееся уменьшением спроса на труд, а именно тот случай, когда труд людей заменяется трудом лошадей. Если бы я применял на своей ферме сто рабочих и если бы я нашел, что предметы питания, затрачиваемые на пятьдесят из этих людей, могли бы пойти на содержание лошадей и принести мне, после оплаты процентов на капитал, израсходованный на покупку лошадей, большее количество сырых продуктов, то мне было бы выгодно заменить людей лошадьми, и я так и поступил бы. Но это было бы невыгодно рабочим, и если получаемый мной доход не возрастет до такой степени, чтобы я мог одновременно применять и людей и лошадей, то часть населения, несомненно, станет избыточным населением, и положение рабочего в общем ухудшится. Ясно, что он ни при каких обстоятельствах не сможет найти себе занятия в земледелии» {почему нет? А при расширении площади обрабатываемой земли?}, «но если в результате замены людей лошадьми количество продукта земли увеличится, то уволенный рабочий сможет найти себе занятие в промышленности или в качестве домашнего слуги» (стр. 477–478) [Русский перевод, том I, стр. 325].

Существуют две постоянно перекрещивающиеся тенденции: [во-первых,] применять возможно меньше труда для производства того же самого или большего количества товаров, того же самого или большего количества чистого продукта, прибавочной стоимости, чистого дохода; во-вторых, применять возможно больше рабочих (хотя и возможно меньше по сравнению с количеством производимых ими товаров), так как — на данной ступени развития производительных сил — с увеличением массы применяемого труда растет и масса прибавочной стоимости и прибавочного продукта. Одна тенденция выбрасывает рабочих на улицу и создает избыточное население; другая снова поглощает их и абсолютно расширяет рабство наемного труда. Таким образом, судьба рабочего бросает его то туда, то сюда, но все же от этой судьбы он так и не избавляется. Поэтому рабочий рассматривает, и вполне правильно, развитие производительных сил своего собственного труда как нечто ему враждебное; с другой стороны, капиталист обращается с ним как с таким элементом, который постоянно подлежит удалению из производства.

Таковы те противоречия, в которых Рикардо бьется в этой главе. Что он забывает отметить, [746] так это — постоянное увеличение средних классов, стоящих посредине между рабочими, с одной стороны, капиталистами и земельными собственниками, с другой, — средних классов, которые во все возрастающем объеме кормятся большей частью непосредственно за счет дохода, ложатся тяжким бременем на рабочих, составляющих основу общества, и увеличивают социальную устойчивость и силу верхних десяти тысяч.

Увековечение наемного рабства посредством применения машин буржуа преподносят как «апологию» машин.

«Я, кроме того, отметил выше, что возрастание чистого дохода, выраженного в товарах, которое всегда имеет место в результате усовершенствования машин, приведет к новым сбережениям и накоплениям. Следует помнить, что эти сбережения делаются ежегодно и должны вскоре создать фонд гораздо более значительный, чем тот валовой доход, который первоначально был потерян в результате изобретения машин. Тогда спрос на труд будет так же велик, как и прежде, и положение народа будет и дальше улучшаться благодаря увеличению тех сбережений, которые позволит делать возросший чистый доход» (стр. 480) [Русский перевод, том I, стр. 326].

Сначала теряют на валовом доходе и выигрывают на чистом доходе. Затем часть возросшего чистого дохода снова превращается в капитал, а потому и в валовой доход. Так рабочий вынужден постоянно увеличивать власть капитала, чтобы после весьма серьезных пертурбаций получить разрешение на повторение того же процесса в более широком масштабе.

«При всяком возрастании капитала и населения цена предметов питания будет, как правило, возрастать вследствие увеличившейся трудности их производства» (стр. 478–479) [Русский перевод, том I, стр. 325].

Непосредственно вслед за этим Рикардо продолжает:

«Повышение цены предметов питания повлечет за собой повышение заработной платы, а всякое повышение заработной платы будет иметь тенденцию обращать сбереженный капитал в большей пропорции, чем прежде, на применение машин. Машины и труд находятся в постоянной конкуренции между собой, и первые часто могут быть применены только тогда, когда поднимается цена труда» (стр. 479) [Русский перевод, том I, стр. 325].

Машины являются, таким образом, средством против повышения цены труда.

«Чтобы выяснить основной принцип, я предположил, что усовершенствованные машины изобретаются внезапно и сразу же получают широкое распространение. Но в действительности такие изобретения делаются постепенно, и их действие состоит скорее в том, что они определяют те или иное применение сберегаемого и накопляемого капитала, чем в том, что они отвлекают капитал от его нынешнего применения» (стр. 478) [Русский перевод, том I, стр. 325].

В действительности дело обстоит так, что не столько вытесненный труд, сколько новое предложение труда — та часть возросшего населения, которая должна была бы занять место вытесненных рабочих, — получает для себя, в результате новых накоплений капитала, доступ в новые сферы приложения труда.

«В Америке и многих других странах, где пища для человека добывается легко, далеко нет такого большого соблазна применять машины» {нигде, кроме Америки, их не применяют в столь массовом масштабе и, так сказать, также и для домашнего обихода}, «как в Англии, где цена предметов питания высока и производство их стоит большого труда».

{ Как раз Америка, применяющая относительно гораздо больше машин, чем Англия, в которой постоянно имеется избыточное население, показывает, как мало применение машин зависит от цены предметов питания, хотя оно может зависеть от относительного недостатка в рабочих, как это имеет место в Америке, где относительно небольшое население разбросано на огромных территориях. Так, мы читаем в газете «Standard» [146] , от 19 сентября 1862 г. в одной статье о выставке [147] :