— Я надеюсь, это не слишком большая жертва? — печально спросила Глория. — Все же семейная встреча.

Ее красивое лицо с тонкими чертами вдруг стало каким-то напряженным.

— Пожалуй, — легко сказал Финн. В общении с матерью он не показывал даже малейшего раздражения. Тара пыталась понять, как ему это удавалось.

Глория шмыгнула носом, словно была готова расплакаться. Но слез в ее глазах Тара не заметила.

— Я знаю, что веду себя эгоистично, но под Рождество мне хотелось бы видеть вокруг всю мою семью, — сказала она, бросив ядовитый взгляд на Тару.

Было ясно, что когда свекровь говорила последнюю фразу, то невестку она в виду не имела. Тара ответила выразительным взглядом. Какой-то чертик неожиданно подсказал ей идею.

Если бы на месте Глории была Роуз Миллер, то она заметила бы злой огонек в глазах своей дочери. Но Глория продолжала как ни в чем не бывало:

— Поскольку это первое нерабочее Рождество твоего отца, я думаю, что мы трое в этот день должны быть вместе.

Тара решила, что уже хватит пить, и стала срочно искать возможность уйти. Выход нашелся быстро.

— А почему Фей не приехала на Рождество? — невинно спросила она.

Эффект превзошел все ожидания — на лице Глории был настоящий ужас. Немного встревоженным выглядел даже Финн. Видимо, в разговоре с Глорией уже очень давно не упоминали о сестре.

— Не будем говорить о Фей, — поспешила заявить она.

Тара сочувственно улыбнулась и, склонив голову набок, продолжила:

— Это так грустно, Глория. Как было бы здорово забыть прошлое и пригласить Фей домой. Ведь Рождество — это семейный праздник.

Лицо Глории потемнело.

— Посмотрите на время, — деликатно сказал Дезмонд, вставая с кресла. — Нам еще надо подготовиться ко сну. С Рождеством Христовым всех.

Дезмонд обнял Тару и Финна, а затем положил руку на спину жены:

— Самое время в кровать.

С этими словами Дезмонд увел Глорию в свою спальню, а Тара повернулась к Финну. Тот допивал свой «Куантро».

— Еще? — спросил он, делая движение в сторону бара.

— Нет, — сказала Тара, внезапно почувствовав вину. — И тебе, думаю, не стоит.

— Нет никакого смысла списывать эту небольшую сценку на алкоголь, — сказал Финн, наливая себе еще. — В любом случае ты нашла идеальный способ быстро отправить мать в постель.

— Я сожалею, — сказала Тара. — А ты не думаешь, что отец тоже расстроился? При упоминании о дочери он заметно погрустнел.

Финн развлекался, покачивая бокал с напитком.

— Отец в порядке. Ты же знаешь, что он общается с Фей. Может послать ей по электронной почте письмо. Мама ведь совсем не дружит с компьютером. Но тем не менее ты права: Фей нужно вернуть домой. Только она все еще злится на маму.

— И все равно нет оправданий за то, что я упомянула ее, — возразила Тара. — Мне кажется, я испортила Дезмонду настроение.

О чувствах Глории Тара беспокоилась меньше всего.

— Забудь об этом, — спокойно до равнодушия посоветовал Финн.

Тара посмотрела на него с нескрываемым любопытством.

— И ты можешь так легко говорить об этом? — взорвалась она. — Твоя мать сводит меня с ума, а ты и глазом не моргнешь.

Финн лишь пожал плечами:

— Ты привыкнешь к ней. Да, она вся на нервах. Но если немного выпить, то можно иметь дело и с ней.

Немного поразмыслив над идеей перестать обращать внимание на свекровь, Тара покачала головой. Если бы она приняла это, то сама превратилась бы в такую же стерву, как Глория.

— Именно поэтому я восхищаюсь тобой, — добавил Финн. — Ты не играешь в светские игры. Ты говоришь все, что думаешь.

Тара вспомнила тетю Адель, которая отличалась особой бестактностью, и почувствовала внутреннюю дрожь. «Если я не буду следить за языком, то превращусь в свою тетю», — подумала она.

А в это время в Кинварре уже прилично пьяная председатель комиссии по распределению пожертвований мисс Селия Фрейдленд поднимала скандал, узнав, что ей передают безалкогольный напиток.

— Мне вина! — громко восклицала она, когда Стелла пыталась передать ей высокий стакан с лимонадом.

«Только не после полутора бутылок, которые я уже передала», — думала Стелла.

— В момент наступления Рождества мы перестаем подавать алкоголь, — заявила она с самым серьезным выражением лица. — Мы всегда так поступаем в полночь.