Рассказий — довольно мощная штука. Мы всегда стремились нарисовать свои истории поверх полотна Вселенной. Впервые посмотрев на звезды, эти огромные пылающие солнца, находящиеся на невообразимых расстояниях, люди сумели разглядеть в них гигантских быков, драконов и местных героев.

Эта человеческая черта не оказывает влияния на сами законы природы — заметного влияния, по крайней мере, но от нее зависит, над какими законами мы будем размышлять в первую очередь. Более того, законы природы должны быть источником всего, что мы наблюдаем. Благодаря этому, в науке тоже появляется повествовательный императив. Люди думают историями [2] . По крайней мере, классическая наука занималась открытием «историй» — вспомнить хотя бы такие труды, как История человечества, Происхождение человека и, раз уж об этом зашла речь, Краткая история времени.

Однако Плоский Мир может сыграть и более важную роль, чем рассказать истории о науке. Эта роль выражается вопросом «А что если?». Мы можем использовать Плоский Мир, чтобы задаться вопросом, какой могла быть наука, если бы Вселенная была устроена иначе, или история науки пошла по другому пути. Мы можем посмотреть на науку со стороны.

Для ученого мысленный эксперимент — это рассуждения, которые позволяют настолько хорошо понять суть вопроса, что отпадает необходимость в настоящем эксперименте, что, разумеется, существенно экономит и время, и деньги, а также позволяет избежать позора в случае неподходящих результатов. Плоский Мир придерживается более практичной позиции: там мысленной эксперимент — это тот, который вы бы не смогли поставить; а даже если бы и смогли, он все равно бы не заработал. Но разновидность мысленного эксперимента, которую мы имеем в виду, ученые осуществляют постоянно, часто даже не осознавая этого: нет необходимости ставить его на практике, потому что весь смысл в том, что он не сработает. Многие из наиболее важных вопросов в науке и о нашем понимании науки не имеют отношения к тому, как устроена Вселенная. Это вопросы о том, что могло произойти, если бы наша Вселенная была устроена иначе.

Например, кто-нибудь может спросить: «А почему зебры живут стаями?». Можно ответить на этот вопрос, изучив социологию, психологию и другие особенности зебр, а можно задать встречный вопрос другого рода: «А что бы произошло, если бы они в стаях не жили?» Самый очевидный ответ, который приходит в голову: «Тогда они бы стали более легкой добычей для львов». Это сразу наводит на мысль о том, что зебры собираются в стаи с целью самозащиты. Таким образом, мы смогли немного понять, как ведут себя зебры, допустив на секунду, что они ведут себя по-другому.

Вот более серьезный пример подобного вопроса: «стабильна ли Солнечная система?», или, другими словами, «Может ли небольшое воздействие на нее привести к каким-либо существенным изменениям?». В 1887 году король Швеции Оскар II учредил премию в 2500 крон тому, кто сможет найти ответ. Потребовалось около ста лет прежде, чем математики всего мира смогли с уверенностью сказать: «Может быть» (Хотя это и был хороший ответ, премия им не досталась, потому что ее уже присудили другому человеку. Он, правда, ответа так и не получил, да к тому же допустил серьезную ошибку в самом интересном месте своей статьи. Позже он исправил свою ошибку и в итоге основал теорию хаоса, которая и проложила путь к тому самому «может быть». Иногда лучший способ ответить — это задать более интересный вопрос). Следует обратить внимание: стабильность не имеет отношения к тому, как система работает, она касается изменений, которые происходят в системе в случае воздействия извне. Таким образом, стабильность — это ответ на все тот же вопрос «А что если?».

Поскольку значительная часть науки посвящена подобным мирам, существующим только в мысленных экспериментах, наше понимание науки обязано учитывать не только реальность, но и вымышленные миры в том числе. Именно воображение, а не интеллект, является по-настоящему человеческим качеством. А какой мир лучше подходит для полета фантазии, чем Плоский Мир? Плоский Мир — это логичная и вполне развитая Вселенная со своими собственными законами и вполне реальными людьми, населяющими ее, несмотря на существенные различия между законами их мира и нашего. Многие из них даже обладают настоящим здравомыслием, а здравомыслие, как известно, — это естественный враг науки.

В серии романов о Плоском Мире нередко фигурируют здания и волшебники Незримого Университета, главного волшебного учебного заведения на Диске. Волшебники — это непоседливые товарищи [3] , которые всегда готовы распахнуть дверь с надписью «Не открывать» или взять в руки то, что уже начало шипеть и искриться. Мы думаем, что они нам еще пригодятся…

Если бы или они сравнили волшебство Плоского Мира с наукой Круглого Мира, то смогли бы обнаружить множество сходств и аналогий. И это понятно, ведь волшебники Незримого Университета верят в то, что этот мир представляет собой пародию на Диск. Если же не обращать внимание на сходства, то можно заметить интересные различия. Наука предстает в совершенно ином свете, когда мы вместо вопросов типа «Как выглядит ДНК тритона?» мы начинаем спрашивать: «Интересно, а как бы волшебники восприняли подобную точку зрения на тритонов?»

Как таковой науки на Плоском Мире нет, и потому нам пришлось ее добавить. Используя магию, мы направляем волшебников по пути создания новой области науки особой карманной Вселенной, где действуют не законы волшебства, а законы физики. Поле того, как волшебники понимают, что благодаря этим законам может возникнуть кое-что интересное — камни, бактерии, цивилизации, мы наблюдаем за тем, как они наблюдают… да, за нами. Это своего рода рекурсивный мысленный эксперимент, или матрешка наоборот, когда в каждой кукле спрятана кукла побольше.

А потом мы обнаружили, что… впрочем, это уже совсем другая история.

ТП, ЙС, ДжК. Декабрь 1998 г. PS:

Мы должны признаться, что в следующих главах упоминается Кот Шредингера, Парадокс Близнецов и еще немного про горящий факел на носу космического корабля, летящего со скоростью света. Ничего не поделаешь — правила Гильдии Писателей обязывают. Правда мы старались писать об этом как можно короче.