– А тебе-то за что спасибо?

– За то, что я сегодня добрая.

– Точно добрая?

– Да.

– Значит, ты и спину мне отряхнешь?

– Размечтался! Не настолько.

– А на сколько?

– На столько, сколько нужно, чтобы не прихлопнуть тебя прямо на уроке. Молчи и слушай.

Лешка умолк и стал слушать учительницу. Через десять минут я сама не выдержала и спросила у него:

– А почему, когда знакомились, она не назвала тебя?

– А она и так меня знает.

– Откуда?

– А это моя мама.

– МАМА?

– Да.
– Лешка невозмутимо посмотрел на мое вытягивающееся лицо. – Здесь еще папа где-то устроился. На геометрию, наверно.

– Ну, ты, блин, даешь. А предупредить нельзя было?

– А я и сам не знал. Родители утром сказали, что в школу работать устроились. Кто ж знал, что в нашу?

Тут раздался голос учительницы:

– Вика, Алеша! Не разговаривать!

Мы перестали шептаться и стали списывать с учебника термины и даты.

Потом я сказала:

– У нас ведь последним геометрия!

– Ничего, тебе папа понравится.

Я промолчала и не разговаривала с ним до конца урока. Когда позвенел звонок, я вспомнила, что не сказала подружкам о том, что на все лето уеду к бабушке. Я уже вышла из класса, как меня догнал Лешка.

– Вика, подожди! Ты что, обиделась?

– Нет, я пошла девчонкам сказать, что на лето к бабушке уеду.

– Я же кабинетов не знаю, а ты ушла.

– Так спросил бы у кого-нибудь другого.

– А я у другого не хочу, я у тебя хочу.

– Ладно, пошли. Что у нас сейчас?

– Русский.

– На втором. Двадцать первый кабинет. Запоминай, пока я добрая.

– Точно добрая? Тогда…

– Ладно, давай отряхну. – не дала я ему договорить. – повернись!

Он с довольной улыбкой повернулся и тут же охнул.

– Зачем так сильно! У меня спина не железная!

– А она плохо отряхивается!

К девчонкам я пришла довольная, а Лешка – обиженный.

– А чего это он надутый такой? – Сэм кивнула в сторону Лешки, который сидел на соседнем подоконнике.

– Поцеловать не дала.

– ЧТО? – глаза подружек смешно округлились. А Леха хотел было что то вякнуть, но я вовремя ткнула его локтем в бок. Дождавшись, когда молчание достигнет критической точки, я с улыбкой изрекла:

– Да ладно, я ему просто спину отряхнула.

– И что? – Сэм прищурилась, глядя на меня. Может, заметила, как Леха дернулся, когда я сказала про поцелуй?

– Ну подумаешь, похлопала маленько посильнее, чем хотела. Чего обижаться то? – тут я не выдержала и прыснула. Девчонки тоже засмеялись. Лешка хмуро посмотрел на нас и отвернулся. Отсмеявшись, Кэт спросила у меня:

– А за что ты его так?

– А он не сказал, что Роза Викторовна – его мама.

– ЧТО? – я невозмутимо посмотрела на вытянувшиеся лица подруг. В голове пронеслась мысль, что я напоминаю себе Леху. Он на уроке сидел с такой же невозмутимой рожей. – Это еще не все. Он еще сказал, что у него папа наверно будет геометрию вести.

– У нас же геометрия последняя! – Сэм даже подпрыгнула. – интересно посмотреть на его папашу. У него наверно серые глаза, светлые волосы и бородка!

– Слушай, Сэм, а ты случайно не умеешь видеть будущее?

Они сидели на геометрии и тихонько шептались. А отца Лехиного звали Авдей Никодимович. От него Лехе достался такой необычный цвет глаз. Он уже не дулся на меня, и мы тоже тихонько болтали на задней парте. После уроков Кэт и Сэм задержались в библиотеке, и я с Лешей пошли домой одни. У подъезда я предложила ему зайти ко мне, и он согласился. Когда мы поднялись до моей квартиры, Лешка уже жалел, что согласился идти ко мне.

– У меня мама наверно дома, а папа вряд ли. Он обычно допоздна задерживается.

Зайдя домой, я велела Лешке идти в мою комнату, а сама пошла на кухню.

– Вика, отучилась! От бабушки письмо пришло…

– Как, уже?!

– Да, не перебивай. Так вот. Она написала, что ты можешь взять с собой подружек.

– Правда? Катька и Сэм тоже могут поехать?

– Если родители разрешат.

– Спасибо, мам!!!

– А мне-то за что? – ответила мама, но я уже выбежала из кухни. Когда я вбежала в комнату и кинулась обнимать Лешку, он ошалел и смог только не упасть и стоять столбом.