«Идиот!» — прошипел я и, выбив у него из рук винтовку, которую он услужливо держал передо мной, помчался прочь и нырнул в сверкающий влагой коридор, в эту трубу, где меня не только снизу и сверху, но также и со всех сторон обступили мои собственные отражения, столь же чудовищно деформированные, как недавно ведьмина физиономия… «Лучше я все же вернусь назад», — подумал я, плечами, лицом и ногами задевая за зеркала… «Нечего им меня…» Но зеркальный лаз, в который я попал, взял меня в плен, я совершенно потерял ориентацию… Я двигался все дальше, видя себя то снаружи, то изнутри, до тех самых пор пока где-то вдали не замаячила фигура моего отца…

«Папа!» — крикнул я и, тяжело дыша, кинулся по направлению к нему, видя, что его удаляющаяся фигура становилась все меньше. — «Наконец-то, папа! Куда ты делся? Мы ведь шли покупать мне коньки? Эй, мы ведь собирались…» Мне захотелось догнать его, обнять, поцеловать. Да-да, просто взять и поцеловать. Как сын своего родного отца. Но когда мне это наконец удалось, я почувствовал лишь холодную поверхность зеркала, которое от моего дыхания слегка покрылось испариной. Как то место на стеклянном журнальном столике, на котором некоторое время стояла стопка ледяной водки.

И да пребудет в нас Бог.