– Я здесь! – крикнула она, веселая и беззаботная, как ликующая утренняя заря. – Я здесь! Энтони, милый, бедный мой старичок! Ты так за меня переживал!..

– Глория! – Добежав до платформы, он бросился к жене. – С тобой ничего не случилось?

Подойдя ближе, он опустился на колени и обнял Глорию.

– Все хорошо.

– А что произошло? Почему ты убежала? – с тревогой в голосе расспрашивал он.

– Пришлось спасаться бегством. Там что-то было. – Она замолчала, и вновь зарождающаяся тревога хлыстом стегнула по сознанию. – Что-то на мне сидело… вот здесь. – Она приложила руку к груди. – И я была вынуждена от него бежать.

– Что ты имеешь в виду, когда говоришь «это»?

– Не знаю… тот тип, Халл…

– Он тебя побеспокоил?

– Он приходил в мою комнату, пьяный. Думаю, в тот момент у меня помутился рассудок.

– Глория, любимая…

Она устало положила голову на плечо мужу.

– Давай вернемся, – предложил Энтони.

Глория вздрогнула.

– Ах нет! Не могу. Оно снова явится и усядется на грудь. – Ее голос сорвался на крик, горестно повисший в тишине. – Ну, то самое!..

– Ну-ну, успокойся, – утешал ее Энтони, крепче прижимая к себе. – Поступим как пожелаешь. А чего тебе хочется? Просто посидеть здесь?

– Хочу… хочу уехать.

– Куда?

– Куда глаза глядят.

– Ей-богу, Глория! – воскликнул он. – Да ты все еще пьяна!

– Нет, и весь вечер была трезвой. Я поднялась наверх… не знаю, наверное, через полчаса после ужина… Ой!

Энтони нечаянно задел ее правое плечо.

– Больно. Я где-то ушиблась. Не помню… кто-то меня схватил, а потом уронил.

– Глория, пойдем домой. Уже поздно, и на улице такая сырость…

– Не могу, – жалобно всхлипнула она. – Ох, Энтони, даже не проси! Завтра приду. Ты иди домой, а я подожду поезда. Поеду в отель…

– И я с тобой.

– Нет, не надо. Мне надо побыть одной. Хочется спать… ох, как хочется спать. А завтра, когда ты выветришь из дома запах виски и сигарет, наведешь порядок и уберется этот Халл, тогда я вернусь. А если пойду с тобой сейчас, то оно… ох! – Глория закрыла глаза рукой. И Энтони понял всю тщетность попыток убедить жену вернуться.

– Когда ты ушла, я был абсолютно трезв, – оправдывался он. – Дик уснул в шезлонге, а мы с Мори что-то обсуждали. А этот тип, Халл, где-то бродил. Потом я вдруг понял, что уже несколько часов тебя не видел, и поднялся наверх…

Он замолчал, так как из темноты раздалось громогласное приветствие:

– Эй вы там, привет!

Глория вскочила на ноги, и Энтони вслед за ней.

– Голос Мори! – взволнованно воскликнула она. – Если с ними Халл, пусть убираются, не подпускай их!

– Кто там? – выкрикнул в темноту Энтони.

– Всего лишь Дик и Мори, – дружно успокоили два голоса.

– А где Халл?

– Спит. Вырубился.

На платформе показались два неясных силуэта.

– Какой черт занес вас с Глорией сюда? – поинтересовался Ричард Кэрамел, плохо соображая спросонья.

– А вас чего ради принесло?

Мори рассмеялся в ответ:

– Будь я проклят, если знаю! Мы пошли за тобой и здорово натерпелись, пока догнали. Я слышал, как ты вышел на веранду и стал звать Глорию. Вот и пришлось будить Кэрамела. Стоило большого труда вдолбить ему в голову: уж коли здесь организуется поисковая экспедиция, непременно следует принять участие. Но Дик только был помехой в пути, то и дело усаживался прямо на дорогу и спрашивал, что, собственно, происходит. Мы напали на твой след по восхитительному аромату «Канадского клуба».

Под навесом платформы послышались нервные смешки.

– Как же вы все-таки нас отыскали?

– Ну, шли за тобой по шоссе, а потом вдруг потеряли. Похоже, ты свернул на гужевую дорогу. Через некоторое время кто-то нас окликнул и поинтересовался, не ищем ли мы молодую девушку. Мы подошли ближе и увидели маленького, дрожащего всем телом старичка, который сидел на поваленном дереве, как сказочный персонаж. «Она свернула вон туда, – объяснил старичок. – Чуть на меня не наступила, так торопилась. А потом мимо пробежал какой-то тип в коротких штанах для гольфа. Так за ней и припустился. А еще швырнул мне вот это», – старик помахал долларовой купюрой.

– Ах, бедный старичок! – воскликнула, растрогавшись, Глория.

– Я бросил ему еще доллар и пошел дальше, хотя старикашка уговаривал остаться и рассказать, в чем дело.

– Бедный старичок, – горестно повторила Глория.

Дик с сонным видом уселся на кстати подвернувшийся ящик.

– Ну и что теперь? – осведомился он со стоическим смирением.

– Глория сильно расстроена, – пояснил Энтони, – и мы с ней отправимся в город следующим поездом.

Мори извлек из кармана расписание поездов.