В связи с нехваткой медперсонала в лагере достаточно широко использовался труд военнопленных врачей и санитаров. В их задачу, в основном, входило осуществление санитарного надзора в бараках, других местах расположения пленных, то есть первичный контроль за состоянием здоровья военнопленных. Однако к медицинскому освидетельствованию контингента лагеря врачи из числа пленных не допускались. Им было запрещено выдавать справки, освобождающие от работы, они не принимали участия в заседаниях врачебных комиссий, устанавливающих группу трудоспособности, а также на всем протяжении существования лагеря они не допускались к работе в санитарном отделении управления лагеря.

Администрация лагеря столкнул ась еще с одной проблемой: использование военнопленных-врачей осложнялось незнанием ими русского языка. В данной ситуации приходилось прикреплять к ним советского врача-переводчика и медицинского работника, ведущего записи в книгах амбулаторных посещений на русском языке. Нередко это приводило к тому, что хотя бы немного знающие русский язык военнопленные, как это было с Тойво Ярвеля, становились помощниками медперсонала. Впрочем, их использовали на самых черных, не требующих специальных навыков, работах по уходу за больными: мытье, помощь неходячим и т. п. В 1944 году у работников лазарета появилось право вести записи на родном языке, что существенно упростило дело и высвободило некоторое количество советского медперсонала для других целей, но все же нехватка врачей чувствовалась. В связи с этим было принято решение наиболее опытных и профессионально подготовленных фельдшеров использовать в качестве врачей.

Снабжение лагерей медикаментами вплоть до апреля 1943 года осуществлялось через местные органы Народного комиссариата здравоохранения по специальным нормам, установленным УПВИ. Но эти нормы не выдерживались, и снабжение медикаментами не удовлетворяло штатные потребности лагерей. Кроме того, ввиду военного времени, во многих лагерях не хватало самых простых перевязочных материалов, не говоря уже о дефицитных медикаментах. С апреля 1943 года лагеря для военнопленных были прикреплены для снабжения медикаментами к санитарным управлениям фронтов и санитарным отделам военных округов. Однако на деле это не повлекло существенных изменений в снабжении медикаментами, как предполагалось руководством УПВИ. Так, например, Череповецкий лагерь изначально снабжался медсредствами за счет вологодских аптечных баз. В апреле 1944 года, в связи с передислокацией аптекобаз, санитарное обеспечение лагеря перешло под контроль санитарного отдела Архангельского военного округа. Переподчинение привело к тому, что заявки на медикаменты удовлетворялись на 70–75 %, что не соответствовало реальным потребностям лагеря. Особенно плохо обстояло дело с поставками дифтеритной сыворотки, дизентерийной вакцины и сыворотки, бактериофага — эти лекарства перестали присылать в лагерь. В результате, к третьему кварталу 1944 года в сануправлении Череповецкого лагеря запас данных медикаментов не превышал 20 % от требуемого количества. Это в конце концов фактически привело к эпидемии данных заболеваний в лагере, о чем речь пойдет ниже.

Ситуация в Череповецком лагере осложнялась еще и тем, что, несмотря на распоряжение УПВИ НКВД СССР, не только на приемные пункты для сбора военнопленных, но и в сами лагеря прибывали пленные, состояние здоровья которых внушало серьезные опасения. В первом же этапе, прибывшем в лагерь, было до 75 % больных дистрофией II и III степени, все были небритые, нестриженные и завшивевшие.

Особенно тяжелая ситуация в Череповецком лагере сложилась в 1942–1943 годах. к месту постоянного размещения пленных конвойные войска НКВД доставили даже инфекционных больных. Особенно много было больных дизентерией: 1942 год — 13 человек, 1943 год — 140, 1944 год — 1458 человек Но особенно большой процент заболеваемости этой болезнью был среди немецких военнопленных.

Дизентерия и другие кишечные заболевания стали настоящим бичом Череповецкого лагеря. Общее количество заболевших достигало 7 % от учетного состава лагерного контингента. Администрация и санитарное управление по мере своих сил и возможностей старались изолировать больных кишечными заболеваниями от остальной массы военнопленных. При наличии необходимых медикаментов делались профилактические прививки. Сами военнопленные также старались найти свои способы борьбы с этими заболеваниями. Одним из таких эффективных способов борьбы с диареей пользовался финский военнопленный Эско Луостаринен. В своих воспоминаниях он упоминает, что всегда носил в карманах кусочки угля. По мере необходимости он их сосал и тем самым в какой-то степени смог справиться с этой болезнью.

Нередко дизентерия сопровождалась тяжелой формой пневмонии. Особенно это было характерно для поступавших в лагерь ослабленных военнопленных из фронтовых приемных пунктов. Клиническая картина в таком случае была очень тяжелой — смертность доходила до 7 %. Однако, несмотря на принимаемые профилактические меры, ситуация с данными заболеваниями оставалась крайне тяжелой на всем протяжении существования лагеря.

Другим заболеванием, которое существенно увеличивало процент смертности среди военнопленных, была дифтерия. Как и в случае с дизентерией, она в основном заносилась из фронтовых приемных пунктов. Лишь только за июль — сентябрь 1944 года в Череповецкий лагерь поступили 172 военнопленных, больных дифтерией. Пик поступления заболевших пришелся как раз на тот период, когда в лагере сложилась катастрофическая ситуация с противодифтерийными сыворотками. И именно в это время в лагерь стало прибывать особенно большое количество финских военнопленных. Отсутствие эффективных медицинских препаратов для профилактики и борьбы с дифтерией в лагере привело к большому проценту смертности среди финнов. К сожалению, установить точное количество умерших от этого заболевания финских пленных очень сложно, так как мы не располагаем всеми необходимыми данными.

Отсутствие нужных для борьбы с дифтерией медикаментов резко увеличило смертность пленных до 17,9 % от общего количества заболевших. Для сравнения примем к сведению доклад начальника управления Череповецкого лагеря № 158 капитана Тимошенко, в котором отмечалось, что в начале 1944 года при наличии вакцин против дифтерии смертность не превышала 0,18 % от общего количества заболевших [155] . После выздоровления, в целях обеспечения профилактических мер, переболевших военнопленных изолировали от остального контингента лагеря в отдельном бараке.

Кроме инфекционных больных, в Череповецкий лагерь с этапами постоянно прибывало большое количество и больных дистрофией. Лагерная администрация была вынуждена госпитализировать их сразу же после прибытия. С момента прибытия первой партии пленных на всем протяжении функционирования лагеря ситуация не менялась в лучшую сторону. Так, например, в 1942 году в лагерь, поступили 93 дистрофика, в 1943 — 259, в 1944–1294 человека, больных дистрофией. Нередко в лагерь доставлялись уже трупы.

Военнопленных, больных инфекционными заболеваниями, срочно госпитализировали, но избежать смертности среди них, несмотря на усилия медперсонала, не удавалось. За интересующий нас период с 1942 по 1944 год в лазаретах санитарных частей и в лазарете управления лагеря от разных болезней, преимущественно от дистрофии, дизентерии, брюшного и сыпного тифа, умерли 586 военнопленных. По годам эти данные распределяются следующим образом: