Шрифт:
– Записку?
– Он назначил ей свидание.
– Где?
– У площади Конкорд. Записку я видела сама, О-Сими показывала ее мне.
– Зачем?
– Она была восхищена почерком. Смуглый и страстный, именно так она выразилась. Ключевое слово здесь – страстный. Ей не хватало страстности в японских мужчинах, она считала их чересчур прагматичными.
– Смуглый и страстный, тьфу ты… Как поэтично. Кстати, записку обнаружили среди других ее вещей… Вы не знаете, кто такая Кейко… Тама… Тами… вот черт…
– Кейко Тамэёси?
– Да. У японцев довольно сложные фамилии…
– Европейцев они раздражают, знаю. А Кейко – еще одна наша токийская подруга. Кейко преподает историю в средней школе, она единственная, с кем О-Сими дружна в Токио. А почему вы спросили о Кейко?
– Видите ли… Кроме записки было еще и письмо, адресованное Кейко Тамэ… Адресованное Кейко и почему-то не отправленное. Скорее всего, ваша подруга его не дописала. Хотя и тех семи листов было бы вполне достаточно, на мой взгляд.
– Она любила писать длинные письма… Что же в нем было?
– Хм… Думаю, ваш близкий друг оценил бы его по достоинству.
– Что вы хотите этим сказать?
– Поскольку вы женщина широких европейских взглядов…
– Не смущайтесь, господин Бланшар.
– Короче, ключевое слово в нем – э-э-э… спаривание. Пруст, правда не упоминался.
– О-Сими подробно описывала свои отношения с этим красавчиком Кристобалем?
– Я бы сказал – в деталях.
– Ну что ж, О-Сими хотела романа в духе Эммануэль. Его она и получила. Я нисколько не удивлена. Тем более что и мне она поведала некоторые пикантные подробности. Я не удивлена.
– Значит, вы виделись в промежутке между пятнадцатым и двадцать вторым мая?
– Всего лишь один раз. Я принесла ей фотографии… О-Сими говорила только о нем. О том, что они встретились и теперь почти не расстаются. О том, что он фантастический мужчина, что работает моделью. Что…
– Продолжайте.
– Знаете, о чем я сейчас подумала? Кроме того, что он модель, ничего экстраординарного я из разговора не вынесла. Все остальное относилось скорее к эмоциональной сфере. Ну и к экскурсу в анатомию…
– Вас это удивляет?
– Нисколько. Я и сама бывала влюблена и вела себя точно так же. Вспомнила… О-Сими намекнула, что он собирается уйти с подиума и организовать собственный бизнес. Это шло в рекламном блоке «какой он цельный человек». И было еще что-то о его детстве.
– Интересно.
– Ничего интересного. Все крамольные детские тайны похожи друг на друга. Да и взрослые тоже, уж поверьте специалисту по бульварной литературе…
– Ну да. У каждого есть свой Рики-морячок…
– Не поняла?
– Это так, к слову…
– Хорошая фраза, вы не подарите ее любознательной аспирантке, господин Бланшар?
– Конечно.
– И еще насчет фраз. О-Сими не знала французского.
Но одну фразу она в ту нашу встречу произнесла безупречно. Я бы даже сказала – с лихостью.
– Какую же?
– Lespins, mafille, sont couverts d'aiguilles 19 .
– Что бы она могла означать?
– Понятия не имею. Может, только то, что означает? Наверняка, ее обучил этой фразе молодой человек. В качестве языковой практики…
19
Сосны, моя девочка, покрыты иголками (фр.).
– Вернемся к двадцать второму мая. Как я понял, на встречу она не пришла?
– Я прождала ее битых полтора часа. Потом вернулась к себе, начала названивать О-Сими в гостиницу. Номер не отвечал. Никто не снял трубку ни вечером, ни ночью, ни на следующее утро.
– Вы забеспокоились?
– Поначалу нет. В конце концов, любовь и создана для того, чтобы освободить человека от всех предыдущих обязательств. Я была в этой проклятой «Ламартин Опера», и мне сообщили, что в гостинице она не появлялась несколько дней. Я подумала тогда, что О-Сими укатила куда-нибудь со своим испанцем. Может быть, даже к нему на родину, вдохновиться корридой и святой Девой Фуэнсантой…
– И вам не показалось странным, что она не поставила вас в известность о своей гипотетической поездке?
– Это как раз не было странным. Странным было то, что она не прислала мне ни одного письма. Кажется, я говорила – О-Сими обожала писать письма. Так ей легче было общаться с миром…
– Именно вы сообщили в полицию об исчезновении О-Сими Томомори?
– Да. Ничего другого мне не оставалось. У нее был обратный билет до Токио на двадцать седьмое мая. Я сама заказывала этот билет, он до сих пор у меня. И гостиница тоже была проплачена до двадцать седьмого. В полиции мне сказали, что будут держать в курсе. И вызовут, как только обстоятельства дела прояснятся. Долго же пришлось ждать… Я так понимаю – теперь они прояснились?