А потом пришла ещё одна мысль. Пусть в устах сатаниста термин «оборотница» звучит не слишком приятно, но насколько лучше было бы, если бы он обозвал меня зверочеловеком? Представив себе подобную ситуацию, я пришла к выводу, что ничуть не лучше, а даже хуже. И поняла, что зря не настояла на нормальном названии. А значит — пока не поздно, надо исправлять ситуацию.

Бронтозавры покинули пределы лагеря свободных уже после полуночи, и с утра, как только рассвело, свободные организовали большой совет, чтобы принять окончательное решение. К моему удивлению, выяснилось, что информация о том, что озеро образовано приливом, и дальнейшие исследования, которые не полностью, но подтвердили наше предположение (о том, что ландшафт очень изменится), сильно уменьшили привлекательность этих земель как постоянного места жительства. Последней каплей послужило нашествие ящеров-гигантов, из-за чего убедительную победу на общем голосовании одержали желающие продолжать сплав в поисках лучшего места. Лишь волгорцы, сатанисты, несколько одиночек да Сева высказались против продолжения пути.

— От добра добра не ищут, — пояснил свою точку зрения инженер. — Кто сказал, что, продолжив путешествие, мы встретим место лучше?

— Почему бы и нет? — пожал плечами Росс. — Примерно такое уж точно попадется.

— К тому же, так больше шансов, что царский караван отстанет и не придётся делить с кем-то свою территорию, — добавила я.

— Не думаю, что Сергею и иже с ним надо нас догонять, — не согласился Сева. — Они вполне могли остановиться ещё до пустыни. А уж после неё мы проплыли столько привлекательных мест… Нет, не думаю, что они ещё сплавляются, скорее наоборот, мы ведем себя глупо.

— Ага, вот так прямо все и глупо, — с изрядной долей насмешки потянул Маркус. — Сева, а тебе не кажется, что это ваше меньшинство, высказывающее желание остаться, ведет себя не слишком умно?

— Нет, конечно! Это, скорее, вы собираетесь сплавляться до тех пор, пока вообще есть такая возможность! Не думая, что чем дольше мы плывем, тем больше времени теряем зря.

— Так уж и зря, — обиделась я. — Мы собираем сведения о мире.

— А вы готовы запереться в четырёх стенах и закрыть глаза на то, что творится вокруг, — развил, не преминув исказить, мою мысль Росс.

Инженер возмущённо фыркнул, но потом взял себя в руки и понимающе улыбнулся:

— Время покажет, кто из нас был прав, — и не стал поддерживать дальнейший спор.

Решив перевести тему, я подняла вопрос о другом названии для моего вида.

— Слишком уж некрасиво и унизительно это звучит — зверочеловек, — пояснила проблему. — Особенно, когда не просто называют, а обзывают. Например, так: ну ты, зверочеловек, подойди сюда, — попыталась я изобразить интонацию сатанистов.

Но в моём исполнении получилось ещё хуже, причём намного. Если у недоброжелателей тон был просто сухой и излишне официальный, то у меня получился откровенно издевательский.

— Да, звучит нехорошо, — признал Маркус. — И кто тебе такое сказал?

Я потупилась:

— Никто. Но вдруг потом…

Народ заулыбался.

— Ладно, и на какое предлагаешь сменить? — поинтересовался Сева.

— Да хоть на оборотней — и то лучше. Тем более, что обозначает практически тоже самое.

Инженер явно удивился такому варианту.

— А мне нравится, — высказался Росс.

— И переучиваться не придётся, — поддержал его Маркус.

Так и решили. Но я ещё некоторое время испытывала неловкость за то, что после всех усилий Севы переиграла название на старое. В конце концов, не выдержала и даже подошла извиниться.

— Всё в порядке, — заверил инженер. — Честно говоря, я ещё тогда удивлялся, как ты на «человекозверя» согласилась. И считаю, что «оборотень» ничуть не хуже, хотя и не совсем подходит. Так что не переживай.

— А главное — привыкнуть будет легко, — заметила Вера.

Поскольку в дальнейший путь мы собирались отправиться только послезавтра вечером, время ещё оставалось как на дежурство, так и на частные дела. Заинтересовавшись причиной, по которой бронтозавры предпочитают голые затопленные ветви кустарника надземным и облиственным, я нырнула, срезала голую ветку и, убедившись в её съедобности, попробовала. Подкорка оказалась очень сладкой, хотя у надземных представителей этого вида растений подобного не наблюдалось. Ненадолго возник соблазн использовать ветки как сырье для добычи сахара, но другие дела не оставляли много времени, в результате чего я просто нарезала хорошую охапку прутьев на случай, если захочется пожевать. Их приятный вкус высоко оценили дети, с удовольствием посасывая или грызя очищенные от верхнего слоя коры побеги.

В лагере мы продолжали изображать активные поиски, но, честно говоря, мне плохо верилось, что прежний план принесет положительные результаты.

— Сейчас вор точно не высунется, — поделилась я своими сомнениями с Розой.

— Почему? — удивилась она.

— Элементарно, — я пожала плечами. — Всем ясно, что после принятого решения вор захочет забрать украденное и перенести его на свой плот. И если наш преступник не дурак, он ни за что это делать не будет.

— Но он же не знает, что у его схрона засада, — возразила Роза.

— Даже если не знает, — упрямо стояла на своём я. — Ведь вор может предположить, что его тайник найден. Пусть шанс небольшой, но всё же не стоит рисковать жизнью ради каких-то вещей, тем более, не своих. Одно дело, если бы мы остались — тогда да, можно было бы выждать пару лет, пока всё забудется и вот тогда… Нет, я бы на месте вора не пришла.

Собеседница заулыбалась.

— Знаешь, если бы вор рассуждал с твоей точки зрения, он бы никогда и вором-то стать не смог.

— Почему это? — не поняла я. — Осторожность вовсе не гарантирует законопослушность.