– Согласна, даже не собираюсь обсуждать, - сказала Виктория, серьезно глядя мне в глаза.

– И я тебя никогда не обману, - Лена заглянула мне в душу своими огромными темными омутами.

– Благодарю, вижу. А теперь ответь мне, Золотко, почему с момента нашей первой встречи... Нет, в тот день все было адекватно, а вот начиная с первого вечернего звонка, ты начала вести себя, как экзальтированная малолетка?

Ее восторженно улыбающееся лицо изменилось мгновенно, черты выровнялись и глаза потухли, сделала шаг назад и опустила голову.

– Почему ты так считаешь?

– Чувствую. Я видел обстановку в вашей квартире, твою живопись, поведение в привычной обстановке и абсолютно уверен, что у тебя совсем другой склад характера. Вот - твоя мама, посмотри. В конце концов, у нее никак не могло вырасти глуповатое создание. Поэтому, твоя линия поведения наиграна и неоднозначна.

Виктория медленно встала и подошла к ней, прижалась к спине и обняла, словно крыльями курица укрывает куренка. Затем, улыбнулась, склонила голову и взглянула потеплевшими глазами:

– Ты очень внимательный. И терпеливый. И добрый. Ты же знаешь, как наша девочка к тебе относится?

– Да. Даже знаю, как относишься ко мне ты, хоть и прикрываешься своим пси. Я не в претензии и понимаю, это - бизнес.

Виктория перестала улыбаться и грустно опустила глаза:

– Не обижайся на меня, с сегодняшнего дня буду всегда для тебя открытой, - она отцепилась от Лены и чуть отодвинулась, а правую руку положила себе на грудь, - просто здесь, долгие годы - пусто. И не знаю, будет ли когда-нибудь иначе, но хочу тебя кое-что попросить. Ты меня в разговорах с Леной называешь человеком, каким-то таким и каким-то сяким. Подумай на досуге, может быть мне хочется, и может быть получится, стать просто, женщиной.

– Хорошо. Мне не надо думать, прекрасно понимаю, о чем речь.

– Ал, извини, но мои чувства, это не "бизнес", - встряла Лена и насуплено взглянула из-под бровей.

– Не сомневаюсь ни одной секунды, но все равно, объяснись.

– Еще раз извини, ты мне не безразличен с той минуты, как увидела. Не знаю, что случилось. Ты - без ног, и мне казалось, что в этом случае люди чувствуют ущербность. Да, я тогда ложилась спать, и вдруг мне так захотелось осыпать, залить, окутать тебя своим вниманием! Что б ты отвлекся от проблем и ощутил свою нужность. Для меня, для нас.

– Ерунда какая, мне и в голову никогда не могло прийти, что я - человек ущербный, - оттолкнулся спиной от двери, сделал два шага и оперся левой рукой на плечо Виктории, а правой погладил Лене лицо и волосы.

– Но ты не обижаешься на меня?
– покачивая головой из стороны в сторону, тихо спросила.

– Нет, но удивляюсь немного.

– Ура! Я тебя люблю!

– Стоять!
– выставил указательный палец ей перед носом, - Не начинай по-новому.

– Все равно, ура, - теперь тихо прошептала Лена, а Виктория обняла меня за плечи левой рукой. Наверное, для моей устойчивости.

– Что-то не понял, Золотко, вы чего приехали?

– Как, чего? Пострелять!

– Так почему стоим, открывай шкаф и выбирай оружие.

Последующие два часа прошли в радостном возбуждении. Всегда считал, что к оружию с уважением и почитанием относятся только люди военные и любящие свою профессию и это, как правило, мужчины. А нет! Мои девочки восприняли это стреляющее железо, все равно, что дети свои самые любимые и желанные игрушки. Если пистолеты разделили быстро, то с винтовками чуть не поругались: вот на этой - камуфляж нанесен более симпатично, а на этой - менее (лично я никакой разницы не увидел). В этом споре победила натура более молодая и нахальная.

Как только оружие было разобрано, перерегистрировал на них выбранные номера и эту информацию отправил в базу данных муниципалитета. Затем, скинул инструкции по эксплуатации и дал разрешение пользователей, то есть, каждый из нас троих имел возможность воспользоваться любым имеющимся оружием без ограничения друг для друга.

Потом, все оружие разбиралось, собиралось, протиралось и руками гладилось. Снарядили по пять пистолетных и пять шнековых магазинов, но себе набил только два шнека десятки. Думаю, достаточно. Подогнали по своим фигурам разгрузки с карманами на четыре магазина, на пояс нацепили кобуры и паучеры. Кобуры предложил разместить на животе чуть левее с наклоном ствола под тридцать градусов влево - вниз, - и выхватывать удобно и сидеть в кресле не будет мешать.

Себе кобуру нацепил за спиной слева, тоже с наклоном под тридцать градусов, точно так же и бластер носил. В таком положении сидеть удобно, в спину не давит, а заводишь левую руку чуть назад - и в ладонь ныряет рукоять.

Антон, который встречал нас на гравике у входа, уронил челюсть, когда увидел меня, ковыляющего с палочками, в сопровождении двух вооруженных и очень опасных, стройных амазонок в высоко шнурованных ботинках, в камуфлированных одежде и бейсболке, и в противосолнечных очках -черепахах. Они вытащили из своего транспорта контейнер для пикников, переставили к Антону и мы коллективно отправились веселиться.