– Да, – сказал и зевнул так, что хрустнула челюсть. – Я знаю, что у меня сегодня встреча, – процедил, с трудом подавляя раздражение. – Предупреди этого немца, что я задерживаюсь в аэропорту. Буду через сорок минут.

«Девочки были – огонь. Виски пили, как воду. Но им-то теперь можно поспать, а мне пахать, – мысленно сокрушался Узман Кылыч. – Не стоило открывать еще одну бутылку виски. Знал ведь, что сегодня встреча с представителем покупателя из Гамбурга. Всем от Узмана нужно одно и то же: здоровье и бессмертие. Знают, что денег в могилу не забрать, вот и согласны платить сотни тысяч долларов за замену отказывающихся служить органов. Кому-то надо печень, сердце, легкие, почки… А этому немцу понадобился пенис! Говорит, якобы его пострадал во время аварии. Интересно, как именно во время аварии пострадал его орган, но спрашивать вроде неудобно. И как ему сказать, что если даже найдется донор, готовый отдать свой «конец» немцу, то ему это поможет, как мертвому припарка».

Когда Узман впервые услышал в России выражение «мертвому припарка», долго не мог понять его смысл. Русский партнер, с которым они встречались в Сандуновских банях, объяснил, что иностранцу не понять великой мудрости русской поговорки из-за незнания тонкостей языка. А баня оказалась что надо. Узману, турку по национальности, особенно понравился русский зал. Здесь он услышал еще одну поговорку: «пар глаза не ест». Действительно, пар глаза не ел, но веник в руках здорового мужика сильно напугал. Когда крепкий банщик придавил его рукой к верхней полке и начал трясти над головой веником, создалось впечатление, что сейчас начнут пытать. Узман даже подумал: «Как и от кого русский партнер узнал о крысятничестве при сделках?» Лишь через пять минут, вливая в себя литр холодного клюквенного морса, он осознал, что это была пытка наслаждением. Но после баньки раз и навсегда понял, что с русскими нужно держать ухо востро.

А больше всего ему понравилась поговорка «мягко стелешь – жестко спать». Он часто применял ее, ведя бизнес. Вот и сейчас воспользуется ею, определяя цену пениса. Вопрос в том, где взять орган? Заказать русскому партнеру или поискать донора в Молдавии? Конечно, дешевле привезти человека в Азербайджан, в их клинику, и заплатить двадцать тысяч долларов. Но может, совсем не платить донору? Зачем платить сумасшедшие деньги русскому, который в последнее время ведет себя, как бульдог, несмотря на то, что именно он, Узман Кылыч, в свое время помог ему найти сердце для матери.

Русский – очень пунктуальный и щепетильный партнер, когда речь идет о качестве органов. Ни разу, в отличие от поставок по другим каналам, «доктор Франкенштейн», как называли в Европе Узмана, не имел от покупателей нареканий на трансплантаты, поставленные русским. Однако, несмотря на все плюсы, этот русский с лицом бульдога и манерами лорда мог быстро устроить Узману «жесткую постель» где-нибудь в русских лесах.

Через сорок минут Кылыч подъехал к своей клинике, расположенной в старой части города, в ста метрах от рынка, в неприметном двухэтажном здании. По сути, клиника была частью того же рынка, но торговали здесь не пряностями и одеждой, а «запчастями» для человека. Да и клиникой ее не назовешь. Стандартное офисное здание, одно из многих, стоящих в ряду. Увидев на двери вывеску «Запчасти» и желая купить что-нибудь для своего автомобиля, человек, побродив внутри, уходил ни с чем в полном недоумении. В зале всегда находилось несколько клерков, готовых вступить в разговор со случайными посетителями и отвечающих на все вопросы заученными фразами: «Извините, все продано. Приходите позже».

Однако тот, кто знал, зачем пришел и был проверенным клиентом, мог договориться о приобретении запчастей, но человеческих. В кабинете с вывеской «Моторы» заказывали сердце, а с надписью «Фильтры» – печень и почки. Тем, кто имел проблемы с глазами, стоило открыть дверь с надписью «Оптика», где его ждали великолепные каталоги с предлагаемым товаром. Эстеты задерживались там надолго, выбирали цвет. Желающих приобрести другие части тела клерки провожали в демонстрационный зал. А когда в здание заходили проверяющие, им показывали каталоги с автомобильными моторами, фильтрами и оптикой. Но последнее время никто проверками не нарушал покой учреждения, так как у господина Узмана все было схвачено. Он изначально в стоимость товара закладывал десять процентов на проверки, вернее, на то, чтобы их не было.

Открыв скромную дверь, Узман Кылыч вошел в кабинет, обставленный дорогой мебелью. Тщательно вытерев шелковым, с вышитой монограммой платком свою круглую, блестящую от пота голову, сел в кресло, обтянутое кожей страуса, и блаженно вытянул короткие ножки. Вошла секретарша с подносом и, зная привычки босса, поставила на стол кувшин холодного фруктового чая и рюмку коньяка. Не уделив должного внимания красотке, чем вызвал ее недоумение, хозяин с жадностью осушил рюмку и спросил:

– Где Ганс?

– Ждет в комнате для гостей, – ответила девушка, надув пухлые губки, и попыталась примоститься начальнику на колени, но он согнал ее, как надоевшую кошку.

– Учитывая появление спроса на фаллосы, выбери свободный кабинет, закажи вывеску с названием «Карданный вал» и скажи коменданту, чтобы повесил ее на дверь. Да, поработай над каталогом этих «карданчиков». Назначаю тебя ответственной. Ты у нас по этим делам непревзойденный специалист. А сейчас зови немца. Мне еще коньяка. В большом фужере.