Доктор отошел от окна и почему-то, прищурив глаза, стал внимательно рассматривать Хозяйку. В этот момент она пожалела, что в своем монологе так разоткровенничалась. Доктор принадлежал к тем, кто не до конца утратил способность мыслить. Наталья ожидала, что Григорий похвалит или дополнит ее мысли, но, заглянув в его карие глаза, поняла, что не дождется от него комментариев.

– Вы не верите, что я решила создать свой мир, в котором установлю свои правила и буду мозгом, решающим, кому и что можно делать, и заставлю этих убогих людишек мне подчиняться?

– Что вы, я вам верю! – грустно улыбнулся Григорий. – И отнюдь не потому, что подчиняюсь и выполняю ваши приказы. У раба должен быть хозяин по определению.

– Ты улыбаешься… – сказала она. – Но ты ж не станешь отрицать, что работа стала самым благородным занятием моих подопечных? Это я наполнила их жизнь великим смыслом – трудиться для моего блага, для достижения моих великих целей. Говорят, работа избавляет от трех зол: скуки, порока и нужды. Так что я избавила этих безмозглых людишек, по крайней мере, от скуки и нужды. Пусть будут благодарны мне за это.

– Григорий, помассируй мне ноги…

Он покорно опустился на колени и принялся разминать ее ступню, начав с пальцев. Наталья закрыла глаза…

«Какие у него сильные и умелые руки, – подумала женщина. – Он, наверное, хороший любовник. Кстати, красивый мужчина. Да, он раб, всего лишь мой инструмент в достижении богатства. Ну и что?! У Клеопатры в любовниках были как императоры, так и рабы. Илья – мой император, только в последнее время любовник редкий, а Гриша…»

От одной только мысли о новом любовнике у нее заныло внизу живота, соски набухли.

– Гриша, тебе удобно? Может, перейдем на диванчик? Спину сможешь помассировать?

– Как пожелаете, госпожа. Только делать массаж через одежду неэффективно.

– Я ее сниму. С детства привыкла слушаться докторов, – ответила Наталья, позволив Григорию снять с себя пиджак.

– А как поступим с той семьей? – не к месту спросил доктор, аккуратно вешая пиджак на спинку кресла.

– Решил пожалеть щенят? – поинтересовалась она, положив руки на плечи доктора и рассматривая его красивые, четко очерченные губы.

– Вы же не против? – полушепотом спросил он и прижал Наташу к груди.

– Возможно, – так же шепотом ответила она, расстегивая пуговицу на его рубахе.

Ноги у нее подкосились, и она потянула Гришу на пол, буквально в метре от дивана.

Очарование момента нарушила неожиданно затрещавшая рация, лежащая на столе.

– Выкинь ее в окно! Нет, принеси сюда. Хочу узнать, кто именно пойдет завтра разбирать тухлую рыбу. Что там еще?.. – раздраженным голосом спросила Хозяйка.

– Хотят видеть руководство, – раздался в трубке голос охранника. – Я ему объясняю: расскажи мне, а я передам. В общем, я его прогнал. Сказал, чтобы приходил утром. Но он упертый. Сначала ушел, а сейчас снова вернулся. Говорит, что информация важная. Утром будет поздно. Говорит, ночью начнется бунт, а о подробностях расскажет только руководству. Что мне делать? Прогнать?

– Ты ему сказал, что я здесь? Он не буйный?

– Нет! Не говорил. Вы же велели об этом молчать? А мужик он спокойный. Не пьяный. Из новеньких.

– Хорошо! Приведи его сюда. Но если он врет, сделаешь так, чтобы я его больше не видела.

Наталья поцеловала пока еще не состоявшегося любовника в губы и попросила:

– Гриша, сейчас придет раб. Сыграй роль хозяина и узнай, чего он хочет. Только быстрее. А я пока пойду в ванную.

Открыв душ, она разделась и, стоя напротив зеркала, стала любоваться своим телом. Услышав какой-то шум в комнате, слегка приоткрыла дверь, чтобы видеть, что там происходит. Кряжистый лысоватый мужик в длинном дождевике сделал шаг к Григорию и спросил:

– Значит, вы начальником здесь будете?

Охранник схватил лысого за руку.

– Все нормально, я сам разберусь, – остановил охранника Григорий. – Что вы хотели рассказать? Только прошу, коротко и конкретно. У меня времени нет.

– Начальник, я про бунт все расскажу и даже покажу самого главного бунтовщика, только ответь на один вопрос, куда ты дел мою жену и дочку?

Наташа увидела, как изменилось, побелело лицо Григория.

– Я не понимаю, о чем вы? Какая жена? Какая дочка?