Пока Карл со своей армией мерз под Гродно, Август, во изменение своего обещания фельдмаршалу Огильви, разъезжал по южной части Польши и собирал воинские силы, чтобы потом повести их к Варшаве, куда должен был со своей армией подойти генерал Шуленбург, заменивший Штайнау. Август планировал с двух сторон нажать на оставленные под Познанью части Реншёльда, окружить их и разгромить. После разгрома Реншёльда Август планировал повести свою армию на выручку царю в Гродно.

План был блестящим, но исполнение его было из рук вон плохим. Реншёльд не сидел сложа руки, а вел активную разведку, и скоро об этом плане узнал все, что ему было нужно. Он не стал ждать соединения Шуленбурга с Августом, а решил напасть на них поодиночке. Ближе к нему оказался Шуленбург, у которого перед шведами вместе с русскими полками было как минимум двойное численное преимущество. С непоколебимой уверенностью в успехе Шуленбург стал преследовать Реншёльда, пока, наконец, под городом Фрауштадтом не произошло решительное сражение. Реншёльд доказал и на сей раз, что он и в одиночку, без Карла XII, как полководец стоил многого. Он прибег к простой уловке, создав у саксонца ложное представление о теш, что шведы боятся боя и спасаются от противника бегством. Он быстро отступал, пока момент и местность — под Фрауштадгом — не показались ему удобными, чтобы встретить русско-саксонкую армию решительным и стойким сопротивлением. Йоханн (Иоганн) Матиас Шуленбург был опытным и грамотным генералом, и он сразу понял, что Реншёльд его переиграл, но предпринимать какие-либо действия было уже поздно, и он вступил в навязанное ему сражение.

Во время боя 13 февраля 1706 года швед применил так называемый параллельный удар;с двойным охватом — прием, известный со времен Ганнибала при Каннах, но редко кем, особенно при численном меньшинстве, так успешно использованный. Реншёльд сначала набросился на левый фланг Шуленбурга, смял и окружил своей кавалерией русские части. Расправившись с русскими, шведы насели на саксонцев и после кровавой рукопашной схватки заставили Шуленбурга с остатками своего войска — не более двух тысяч солдат и офицеров — убраться с поля боя восвояси. Число погибших и пленных русских и саксонцев было примерно одинаковым — по 7500 человек [97] . Шведский историк Ф. Ф. Карлсеон в своем фундаментальном труде о Карле XII, ни словом не упомянув о резне, учиненной Реншёльдом над русскими пленными, называет фраунггадтскую победу фельдмаршала «великолепным предприятием».

Шведский генерал не столько радовался победе, сколько предавался отчаянию: он не знал, что ему делать с пленными — они связывали его по рукам и ногам. Он писал королю письма, но расстояние между отправителем и получателем было слишком большим, а местность контролировалась враждебными шведам отрядами поляков и русских, и потому почта шла долго и не всегда попадала в нужные руки. Не получив ответа, Реншёлм начал формировать из пленных новые батальоны: швейцарский, французский и немецкий (представители этих наций служили наемниками в саксонской армии). А с русскими пленными (около 500 человек) Реншёльд поступил коварно и варварски просто: он отдал приказ всех расстрелять. Очевидцы свидетельствовали, что русские офицеры, стоя на коленях, упрашивали генерал-лейтенанта сохранить им жизнь. Некоторые, из них, пишет П. Энглунд, чтобы спастись, вывернули свои мундиры наизнанку красной подкладкой наружу, надеясь таким образом сойти за саксонцев, но хитрость была разгадана [98] . «Узнавши, что они русские, — вспоминал один из шведских участников сражения, — генерал Реншёльд велел вывести их перед строем и каждому прострелить голову; воистину жалостное зрелище!»

Фрауштадтская резня возмутила царя Петра, и он проинформировал об этом все европейские дворы. Русская кровь в Европе ценилась недорого, и об этом шведском варварстве скоро все забыли. Опьяненный победой под Полтавой, Петр лишь через год спросит у пленного Реншёльда о жестоком обращении с русскими под Фрауштадтом. Фельдмаршал не моргнув глазом будет лгать, что в момент расстрела русских пленных его якобы не было на месте, а действия своих подчиненных объяснит тем, что они якобы были возмущены жестокостью русских, проявленной под Одербелтчем и Тиллендорфом. Вопрос царя, почему же Реншёльд не наказал своих подчиненных, останется без ответа.

Известие о победе Реншёльда под Фрауштадтом Карл XII воспринял с большим воодушевлением, но его поздравление пришло к генералу лишь в апреле. Шведы, как кошка над мышиной норой, продолжали сидеть «над городом» и терпеливо ждать, когда русские либо начнут сдаваться, либо осмелятся выйти в поле сразиться. Голод уже начинал давать о себе знать в городе, среди солдат Петра начались болезни, и многие умирали. Уйти из Гродно Огильви никуда не мог: на северном и восточном направлении стояли шведские полки, идти на запад — встретить верную смерть, оставалась возможность сделать попытку проскользнуть незаметно в южном направлении, но шведы к весне построили через Неман мост и выход из города целой армии они вряд ли пропустят, а если пропустят, то все равно нагонят и побьют.

Кстати, с мостами Карлу XII определенно не везло. В середине марта он подъехал к месту строительства Неманского моста, слез с коня и пошел пешком вдоль моста по льду. Неожиданно лед треснул, и король очутился по горло в ледяной воде. Из огня Равича он подал в полымя Немана. Не потерявший самообладания король успел схватиться за кромку льда и какое-то время смог продержаться в ледяной воде на плаву. Маленький Принц, оказавшийся рядом и как самый легкий, пополз к полынье, страхуемый сзади двумя шведами. Ему удалось добраться до Карла, схватить его за руку и держать ее до тех лор, пока не подоспели другие и не вытащили его из воды. Король отделался легким испугом, пробормотал как всегда «ничего страшного», вскочил на коня и, не переодевшись, умчался по своим делам.

В конце марта на Немане прошел ледоход и сломал шведский мост, который, однако, с трудом починили. Именно в этот момент Огильви со всей армией вышел темной ночью из города и исчез в неизвестном пока для шведов направлении, предварительно утопив в реке всю артиллерию, боеприпасы и амуницию.

Мост был починен шведами лишь 14 апреля. Карл кинулся догонять Огильви, но у того было четыре дня в запасе, и преследование пришлось прекратить, тем более что началась весенняя распутица, которую не могли преодолеть даже кони. Шведы вернулись и пошли за Огильви параллельным маршрутом, но восточнее пути, по которому спешно двигалась русская армия, надеясь ее перехватить, где-нибудь южнее Гродно — ведь рано или Поздно она должна была повернуть на восток. Но русские шли и шли на юг, не делая никаких попыток помочь расчетливым шведам.

В соприкосновение с русской армией шведы вступили под картезианским монастырем Береза. Там на пути шведов оказалось узкое дефиле, окруженное с трех сторон болотом, которое, по мнению фельдмаршала Огильви, можно было удерживать небольшим отрядом против превосходящих сил противника. Услышав об этом, король взял с собой гвардейцев, несколько эскадронов драгун и несколько пушек и, форсировав на глазах у русских оказавшееся проходимым болото, взял с ходу дефиле. На месте боя оставался тяжелораненый капитан-француз по фамилии Бузанвилль. К нему подошел весь в болотной грязи Карл и наклонился над ним, чтобы спросить, чем ему помочь. Француз не ответил на его вопрос и спросил, правда ли, что в бою участвовал сам король Швеции. Маленький Принц подтвердил это и показал рукой на обмазанного с ног до головы грязью человека. Француз якобы пожелал королю победы над своими врагами и скончался. Он был похоронен в монастыре на средства короля Швеции. Все шведекие историки, начиная с Адлерфельдта, пересказывают эту трогательную историю, вероятно, на самом деле имевшую место.