Известно, что ничто не может быть приятнее для мужчины, как признание в любви. Но наш герой в эту минуту был совершенно противоположного мнения и проклинал себя от чистого сердца. Он не без основания считал свое положение чрезвычайно сложным, проклинал внушенную им страсть неизвестной женщине, страсть, заставляющую его теперь играть чуть ли не комическую роль. Поэтому Джордж решился как можно скорее выйти из этого затруднительного положения. Придав своему лицу грустный вид, он прошептал:

— После всего сказанного вами, сударыня, мне нельзя больше сомневаться, хотя моя скромность страдает от этого! Особа, посредницей которой вы решились быть, преувеличивает мои достоинства, что не может быть объяснено только одной страстью. Считается, что любовь слепа, но это мнение ошибочно. Если бы она была слепой, то не могла бы называться любовью. Итак, мне нужно верить этой нежности, которая вызывает во мне глубокое огорчение.

— Глубокое огорчение! — повторила Джелла едва слышно.

— Увы, сударыня…

— Почему же?

— Потому что я не могу разделить нежности, которой недостоин!

— Что же препятствует этому? — с нетерпением спросила принцесса.

— Самое важное из всех препятствий! Сердце благородного человека не может разделиться на две любви, а я свое уже отдал…

Джелла, пожав плечами, улыбнулась.

— Своей невесте, Марии Бюртель, не так ли? — иронически заметила она.

Выражение презрения, с которым были произнесены эти слова, не ускользнуло от Джорджа Малькольма.

— Да, сударыня, мисс Марии, моей невесте! — твердо ответил он с гордостью.

Принцесса поняла, что нанесла самолюбию англичанина одну из тех ран, которые с трудом заживают. Поэтому, закусив губу, поспешила уточнить:

— Я знаю, что мисс Мария — очаровательная девушка, и хотя незнакома с нею, не сомневаюсь ни в ее красоте, ни в других достоинствах. Человек, подобный вам, может обратить внимание только на жемчуг. Но мисс Мария еще ребенок, не понимает своего сердца… мисс Мария не любит вас… я хочу сказать, любит неосознанно. Я уверена, что для нее жених — это что–то вроде брата или друга.

— Тем лучше, сударыня, — возразил Джордж, — если ее сердце молчит, то я заставлю его заговорить, я научу его понимать любовь.

— Любовь! — в запальчивости повысила голос Джелла. — Что значит холодная любовь женщин бледной, туманной Англии в сравнении с пламенем, которое пожирает нас, жительниц жарких стран! Здесь любящая женщина больше, чем подруга! Здесь она в одно и то же время и любовница, и раба мужа. Опытная и сладострастная, она составляет для него целый сераль, чтобы всегда нравиться и не наскучить ему.

— Сударыня, — ответил Джордж, — я ничего подобного не прошу у девушки, которая станет моей женой! Я хочу найти в ней не любовницу, а чистую, преданную подругу!

— Преданную подругу! — повторила принцесса. Ах, сэр Джордж, та от имени которой я говорю, та, которую вы презираете сегодня, готова пожертвовать ради вас жизнью!

— Почему вы говорите, что я ее презираю? — возразил Джордж. — Как я могу презирать человека, не зная его в лицо. Маска, скрывавшая ее черты, воздвигла между нами непреодолимую преграду.

— Она красавица из красавиц! — воскликнула Джелла. — Вдохновенные поэты сравнивают ее в своих стихах с богиней Кали, женой Шивы, олицетворением божественной энергии. На ее лице блистает молодость, а глаза, как говорят, имеют магическую силу и завораживают сердца!

— Почему же она не постаралась завладеть моим сердцем, когда еще было время?

— Выслушайте меня, сэр Джордж, — сказала принцесса, — выслушайте меня, потому что я еще не все сказала вам! Эта женщина занимает такое высокое положение, что глаза окружающих ее людей едва смеют на нее подняться. Она является потомком тамерлидов, бывших царей Индии и господ всего света! Состояние этой женщины так велико, что управляющие ее поместьями, становясь миллионерами, не могут ее разорить! По одному ее знаку поднимутся триста тысяч индусов, готовых исполнить все ее приказания! Между этой женщиной и вами лежит непроходимая пропасть по различию каст, религий и предрассудков. Не так ли? Чтобы приблизиться к вам, она преодолеет эту пропасть! Она растопчет религию и предрассудки, возвысит вас, уравняет с собой, сделавшись вашей женой, принесет в приданое богатство и могущество… могущество безграничное, богатство баснословное! Если же когда–нибудь небо возвратит ей трон ее предков, вы займете на нем достойное место! Вот что вам предлагают, сэр Джордж! Что вы на это скажете?

— Увы! Мой ответ будет краток, принцесса! Недавно я имел честь сказать вам, что не могу отдать свое сердце сразу двоим. Теперь же добавлю: какими бы блестящими ни были ваши предложения, я отклоняю их, так как больше всего ценю не богатство и власть, а искренние чувства.

Джелла устремила на собеседника взгляд, полный горечи и отчаяния.

— Какие жестокие слова, сэр Джордж, — прошептала она. — Неужели вы видите торг в предложении, продиктованном сердцем, которое переполнено вами?