Мостовая покрылась трупами: Залпы следовали один за другим. Вскоре и двор и площадь опустели; только груды тел пестрели там и тут…

Защитники дворца торжествовали легкую победу. Но раздавленным оказался лишь авангард доверчивого народа. Основные силы предместий готовились к решительному штурму.

В манеже прислушивались к выстрелам… Всех тревожила одна и та же мысль: чем кончится?.. Какова будет судьба монархии? Только один человек оставался совершенно бесстрастным и равнодушным. Это был сам монарх. В разгар битвы, стоившей ему короны и жизни, он почувствовал голод и потребовал, чтобы ему принесли фруктов. Он выбрал спелый персик. И вот, несмотря на удивленные взоры, он спокойно ел этот персик, ел с видимым удовольствием и аппетитом.

А кровь лилась и лилась…

К Людовику стали обращаться с настойчивыми просьбами прекратить напрасную бойню. Приходили сообщения, из которых становилось ясно, что победы швейцарцам не одержать; их уже выбивали из дворца. Но они сопротивлялись, удваивая ярость осаждавших. Нужно было, чтобы король письменно приказал защитникам Тюильри сложить оружие. Король доел персик и подписал приказ. Но придворный, который должен был его передать, предупредил, что выполнит свою миссию, «…когда сочтет это наиболее удобным».

Надежда на победу еще не была полностью утрачена, и, пока она сохранялась, ни король, ни его окружение не беспокоились об излишнем пролитии крови.

Люди бежали, призывая к отмщению.

— Нас предали! Нас осыпали градом пуль в то время, когда мы говорили с ними дружески, когда мы считали их своими братьями!

На улицах, на набережных, на бульварах создавались новые отряды.

— Горе иноземцам, пришедшим убивать французов, чтобы защитить опустелый дворец!

Конные жандармы, стоявшие на дворе Лувра, спешно оставили свои посты и перешли на сторону народа. Прикатили пушку и жерло ее направили на дворец.

Атака возобновилась. Она была жестокой и кровавой, но закончилась полной победой повстанцев. Лишь немногим защитникам Тюильри удалось спасти свою жизнь.

Последняя твердыня монархии, Тюильрийский дворец, был во власти народа. Какой-то человек, растерзанный и окровавленный, выйдя из покоев короля, погрозил кулаком в направлении манежа и сказал громким голосом:

— Будь проклят деспотизм, унесший столько пота и крови тружеников! Тиран пал! Пусть же трепещут все тираны, видя свою судьбу!

Грохот орудий полностью смолк в 11 часов утра.

Вожаки Жиронды, сменявшие друг друга на ораторской трибуне, чувствовали себя не очень-то хорошо. Они ждали до последнего момента. Когда народ взял Тюильри, они поняли, что старая песня окончена.

— Увы, ваше величество, мы ничего больше не можем сделать для вас!

Не глядя на короля, они провели декрет о его временном низложении. Затем королевскую семью вывели из зала. Ну что ж! Старого не воротишь! Нужно приспосабливаться к создавшемуся положению и выжать из него все, что можно.

И жирондисты занялись серьезными делами.

А следующей ночью Камилл Демулен и Фабр д’Эглантин, один из его новых приятелей, дружно тузили спящего Дантона.

— Несчастный! Ты проспишь все на свете, включая и свой министерский портфель!

Дантон мигом проснулся и сел на кровати.

— Ты должен назначить меня секретарем министерства, — заявил Фабр.

— А меня одним из твоих личных секретарей, — присовокупил Демулен.

— Да подождите ради бога, праздные болтуны! Уверены ли вы, что я избран министром?

— Это так же неоспоримо, как дважды два — четыре!

Дантон проснулся окончательно и, улыбаясь, поглаживал свой массивный подбородок. Да, черт возьми! Жизнь хороша! Милостью пушек он стал министром!

Это была правда.

В тот же день Робеспьер был избран членом революционной Коммуны.

Всем казалось, что после дурного кошмара начинается новая жизнь.

Глава 6

«Робеспьериада»

Отгрохали ружейные залпы, умолкли пушки. Победа над деспотизмом стоила трудящимся большой крови. Но кровь народа пролилась недаром. Монархия рухнула. Напуганная Ассамблея на первых порах была вынуждена не только отрешить короля от власти, но и провести ряд реформ, отвечавших насущным требованиям масс. Были отменены некоторые феодальные повинности; была утверждена программа, выдвинутая Робеспьером накануне восстания, провозглашен созыв Национального Конвента: прекращалось изжившее себя деление граждан на активных и пассивных.

На гребне событий оказалась революционная Коммуна. Образованная из стойких демократов-якобинцев, Коммуна руководила восстанием. И после победы, опираясь на секции, она продолжала оставаться главным очагом, народовластия. Действия Коммуны были многообразны. Она закрывала роялистские газеты, арестовывала контрреволюционеров, производила обыски у подозрительных лиц. Она добилась создания Чрезвычайного трибунала для борьбы с врагами народа. Ей принадлежала заслуга организации первых успехов в боях против интервентов.