Летят на юг. Большой неровный клин развернулся на полнеба.

— Далеко ж вам лететь! — сказала она вслух, завидуя их полету, их бегству; и думая — нет, они не бегут, по крайней мере, не с Земли, они сами земные, здесь родились и поднялись в воздух, и умрут здесь же, они просто выполняют свой долг, крича, быть может, чтобы подбодрить друг друга. Земные, как и она.

И тут, когда они пролетали над ее головой, она поняла; как — никогда не могла объяснить, потом она только вспоминала этих гусей, их клики, которыми они подбадривали друг друга в полете. Она поняла: коснувшись своего Билета Лучших Пожеланий (она как будто видела его наяву, в руке бедного умершего элмера) она вовсе не покорилась, не сдалась и не подчинилась, никто из нас этого не сделал, хотя мы так думали и даже надеялись на это. Нет, она дала обет.

“Ну конечно же”, — будто озарило её, и не её одну. Если бы это можно было видеть, то с орбиты могло показаться, что повсюду зажигаются огни навстречу рассвету.

Никто не давал ей обещаний — это она подтвердила свои наилучшие пожелания. Она сказала “да”. И если она сдержит обет, то всё будет хорошо, и следом придёт любовь: так хорошо, как можно только мечтать.

— Ну конечно, — сказала она снова, и подняла глаза к небу, еще более опустевшему теперь. Не предательство, а обет; взять себя в руки, а не опустить их. Хорошо будет ровно до тех пор, пока мы без посторонней помощи будем его выполнять. Всё совсем хорошо и большая любовь потом.

Почему они пришли, почему они так стремились объяснить нам то, что мы знали всегда? Кем мы были для них, чтобы так печься о нас? Вернутся ли они еще, чтобы проверить, как мы выполнили обет?

Она вошла в дом, на босых ногах поблескивали капли ледяной росы. Долго стояла на кухне, позабыв закрыть дверь, и потом подошла к телефону.

Трубку сняли, не дождавшись второго звонка. Голос мужа: “Алло…” Все непролитые слезы последних недель, а, может быть, всей её жизни, собрались в один ужасный ком в её горле; но она все-таки не будет плакать, нет, не сейчас.

— Ллойд, — сказала она. — Ллойд, послушай. Давай поговорим.

Расстояние = 34,754,400 км

— Телескоп зафиксировал неизвестный движущийся объект этой ночью.

— Хм-м. Перемещение незначительное, в пределах погрешности.

— Это или ошибка, или настоящее открытие.

— Давай еще раз посмотрим? Для верности.

— Обязательно.

Расстояние = 30,892,800 км

— Да-а, видимость всю ночь нулевая. Туман, низкая облачность. Даже луны не видно.

— Что ж, завтра будет новый день.

— Да-а.

Расстояние = 27,031,200 км

— Ура! Он таки движется.

— Совершенно верно.

— Давай занесем его в каталог и оповестим всех. Посмотрим, может удастся рассчитать параллакс. Господи, пусть это будет планета!

— Как же. Обычный камушек, к тому же очень далеко.

— Даже помечтать нельзя? Я бы предпочел планету.

— Именем какой из своих девушек ты бы ее нарек?

— Еще не решил.

— Сынок, тебе планета пока явно ни к чему.

Расстояние = 23,169,600 км

— Чёрт.

— Точно.

— Что-то мне не нравится эта траектория.

— Точно.

— Пора сообщить североамериканской ПВО.

— Угу. И русским лучше расчехлить свои лазеры.

ЧЕЙЕН, Вайоминг (Ассошиэйтед Пресс) Объединенное командование североамериканских сил противовоздушной обороны сообщает, что к земле приближается комета или метеор, возможно очень близкое прохождение или столкновение, повторяю, столкновение через шесть дней (четверг), [следует развернутое сообщение.] [Далее — интервью с астрономами.]

Расстояние = 19,308,000 км

СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО: ТОЛЬКО ДЛЯ АГЕНСТВА НАЦИОНАЛЬНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ. По оценке ПВО США, объект упадет в границах Северной Америки. Точное место столкновения не установлено, но по текущим расчетам область поражения — Лас-Вегас. Определить уровень вероятного ущерба, не зная массы объекта, не удается. Возможны катастрофические разрушения.

“Если дело запахнет керосином, они просто расстреляют его ядерными зарядами, разнесут на мелкие камушки. Посмотрим, кто первый попадет — мы или эти русские”.