Олеся пошла по узкой тропинке вокруг гаража. Наверное, рассчитывала отыскать черный ход или открытое окно. Я плелся за девочкой. Полнейшую тишину нарушал только скрежет гравия под нашими ногами. Когда раздался приглушенный крик, мы вздрогнули одновременно. Потом прозвучал тяжелый звук удара, и мир снова погрузился в безмолвие.

– Это там, внутри гаража! – прошептала Олеся. – Давай скорее! Спрячемся возле выхода.

Мы побежали обратно. Кудряшка остановилась возле угла здания и сделала мне знак стоять. Мне было страшно. Полнейшая тишина звенела в ушах. Даже легкий ветерок затих, и осенний лес перестал притворяться морским прибоем. Мы ждали очень долго.

– Может, показалось. – Кудряшка передернула плечами. – Пойдем проверим.

Олеся осторожно подобралась к воротам, потянула за ручку. Маленькая дверь, вырезанная в створке ворот, легко открылась. Кудряшка вошла в гараж. Мне идти не хотелось.

– Ты же не будешь трусить, когда девчонка не боится, – сказал я себе и перешагнул порог.

В гараже было темно. Пахло железом и машинным маслом. Напротив ворот стоял серый минивэн. Слева от него начинались бесконечные полки и стеллажи. Большую часть просторного помещения еще не обжили. Олеся сделала два шага в сторону и щелкнула выключателем. Заморгали люминесцентные лампы. Меня почему-то напугал их неприятный звук.

– Тут спряталось зло, – пробормотал я и почувствовал, как мои волосы становятся дыбом.

– Смотри, сколько тут всего! – воскликнула Олеся. Девочка рванула к стеллажам. Потом вдруг вскрикнула и замерла.

– Что там? – спросил я, но Кудряшка не отвечала.

Мне хотелось убежать, но не бросать же Олесю. Я сделал два осторожных шага и увидел то, что ее напугало. Водитель Алексей лежал на полу лицом вниз, под его головой расплылось пятно темной крови.

– Он мертв, – проговорила Олеся.

Я схватил ее за руку:

– Бежим! Убийца наверняка еще здесь!

Мы рванули к выходу. Пронеслись через двор, задыхаясь от холодного воздуха. Мне казалось, что я слышу за спиной чьи-то шлепающие шаги – как будто наш преследователь ступал босыми ногами по лужам. Оглянувшись на пороге дома, я никого не увидел. Мы заперли дверь и плюхнулись на пол, пытаясь отдышаться.

– Нужно рассказать обо всем доктору, – проговорила Олеся. – Что, если Алексей еще жив?

Об этом я как-то не подумал – мне сразу же пришло в голову худшее. Через минуту мы уже стояли на пороге бывшего господского кабинета.

– Наверное, еще спит, – прошептала Олеся и постучала в дверь.

– Входите! – тут же ответил Николай Федорович. Голос его звучал необычайно бодро.

Мы ввалились в кабинет и принялись бессвязно лепетать:

– Там… Алексей… на полу… весь в крови!

Доктор Степанов не стал ничего спрашивать. Встал из-за старинного письменного стола и сказал:

– Идемте. Покажете мне.

Мы поспешили из дома. Только на улице я опомнился сам и попытался всех вразумить:

– Постойте! Вдруг убийца еще там? Он может на нас напасть!

– Что ж, если так, ему понадобится медицинская и психологическая помощь, – уверенно заявил доктор Степанов и направился к гаражу. – Подождите здесь, молодые люди.

– Только бы с ним ничего не случилось, – прошептала Олеся.

Мы стояли посреди парка, не зная, чего ожидать. Николай Федорович вышел минут через пять и озадаченно проговорил:

– На полу действительно кровь, но Алексея нигде нет.

В следующие полчаса доктор Степанов обследовал всю территорию: ходил, звал, заглядывал во все углы. Несколько раз набирал номер водителя, но тот не отвечал. Мы с Олесей сидели в гостиной и смотрели в окно. С каждой минутой мне становилось все хуже.

– Это темень-черви, – бормотал я себе под нос. – Они научились выживать при свете.

Казалось, стоит мне остаться одному, случайно зайти не в ту комнату или выбрать неправильную дорожку в парке – и все! Зло, убившее Алексея, доберется до меня, и я буду так же лежать лицом вниз в луже собственной крови. Олеся все поняла про меня. Когда доктор Степанов зашел в дом, она подбежала к нему и потянула за рукав:

– Кажется, Андрею плохо.

Я все слышал, но не подал виду. Николай Федорович встал рядом со мной и посмотрел в окно.

– Понимаешь, – сказал он. – Плохие вещи иногда случаются. Но это не значит, что зло будет твориться и дальше. Или что оно как-то привязано лично к тебе.

Я кивнул.

– С сегодняшнего дня будешь под особым присмотром, если твое состояние ухудшится, придется перейти на лекарства, – продолжил доктор. – Этого не хотелось бы, ведь они имеют серьезные побочные эффекты. – Николай Федорович покачал головой, как будто взвешивал про себя аргументы, потом тяжело вздохнул: – Сходите на кухню – предложите свою помощь Октябрине Аркадьевне. Хорошо?