Шрифт:
Лирика взаимоотношений
Посвящается В. Н. Секистову
Белый стих о том, как молодая жена выбросила старые тапки своего юного мужа (которые носили ещё его предки)
Он лежал один в темноте ночной. Кругом царили тишина и спокойствие. А он сиял. Сиял и светился. И это происходило потому, что настроение было возвышенным и прекрасным, а ещё потому, что он был очень стар и дряхл и, как всякая гнилушка, светился.
«Что ты наделала!? Как ты могла?!!» Он метался по комнате, рвал на себе рубаху, таскал себя за волосы и пр. Завывания и стоны прорывались сквозь поток слёз и угроз: «Мои любимые, лучшие, почти совсем новые, ношеные не более 20 лет… Туфли. Какими они были изящными и красивыми!.. Ах, какими они были удобными!.. Я никогда, никогда не прощу тебе этого! Верх у них состоял всего из одной маленькой дырочки, а ремонтов было гораздо меньше, чем звёзд на небе! Какие стихи я им писал! Ты им и в подмётки не годишься! Вон ты, какая старая и поношенная стала за два года, а они!.. Более 20 лет я их носил, не снимая, а они всё как новенькие!..» Рыдая, он бросился на пол и стал целовать то место, где когда-то стояли Они, эти чудесные Башмаки.
Он лежал один среди тёмной ночи, светился и думал: «О! Какое счастье! Наконец-то покой! Много на своём веку пожил, потанцевал, по степям, болотам да асфальту побродил. В сорок цветов был выкрашен. А в последнее время какие-то странные существа регулярно грызли меня. И вот тот блаженный покой, о котором я так долго мечтал. Блаженство и рай теперь! Вечное спокойствие…»
Он знал, что другой думает также, потому что за свои 99 лет они так сблизились и узнали друг друга, что стали одним существом, и один дополнял другого.
Это происходило ещё и потому, что у одного из них был верх, но не было подошвы, а у другого была подошва, но не было верха.
Так пусть же спокойствием свяжет их Вечность…
Аминь!Баранов Антон
Вот осени кружится лист…
Ковёр из снежных листьев чист…
В холодном сердце грязи нет…
Не лучше ль мне к вам охладеть?
Сугроб насыпала зима —
Мне чувства снегом замела.
Но не оттают ли они,
Когда весны наступят дни?
Гортензины изыски
Морозова Гортензия
Я страсть рассыплю по поляне земляники
И буду ждать, нагая, за углом…
Прошу тебя, скорей меня окликни
И к счастью мы с тобою побредём…
Лаврентьева О.
Евгению Мячину
Ты – мой кумир, моя отрада!
Твоя улыбка мне награда!
Ты – социальный проходимец!
Всеобщий ты и мой любимец!
Когда гляжу на твой живот,
Всё в голове моей плывёт,
Фонтаном бьёт моя любовь
И в жилах закипает кровь…
Ты позови меня в ночи!
Но только громко не кричи…
Алексею Дуброву
По сравнению с тобой
Шварценеггер не герой!
Лучезарный, томный взгляд
Проникает сквозь наряд.Твоя над мускулами власть
Во мне рождает сильну страсть!!!
Неприступен и суров…
Телом рвусь я из оков…Жди! К тебе я проберусь,
Вокруг шеи обовьюсь!
Андрею Одинцову
Мой генерал! Я так страдаю!
Я кажну ночь о Вас мечтаю.
И свет луны, и плеск волны,
И в этом всём всё Вы да Вы.
И Ваш зовущий стройный стан,
Надеюсь, это не обман.
И к Вам стремлюсь я всей душой.
Бери шинель, пойдём со мной!
Славе Рогову
О, ангел мой! Твой звёздный взгляд…
Очаровательный наряд…
К твоим ногам я припадаю,
На снисхожденье уповаю.
Взгляни, взгляни ты на меня,
Я вся твоя, я вся твоя!
Обряд над телом сотвори,
Молю же, одухотвори!!!
Фёдору Морозову
Я пред тобою маленькой букашкой
Влачу постыдно дни свои.
Твои холодные замашки
Не умалят моей любви.В мою ты сторону не взглянешь,
Не бросишь свой тягучий взор…
Но если ты меня обманешь,
Не вынесу я сей позор.Пойду и утоплюсь я в речке,
Потом изжарюсь на костре,
А ты, далёкий, бессердечный,
Так и не вспомнишь обо мне…
Александру Старшинову
Когда во взгляде твоём апробация,
Тогда в теле моём деградация.
Я стабилизирую ситуацию,
Но всё равно – дезорганизация…И твои политические инсинуации
Не дают мне правильной ориентации.
Я в тебе ощущаю новации
И выпадаю тут же в прострацию.Но так и знай, наберу силу я
И тебя тогда… застабилизирую.
Алексею Захарову
О, Лёша, ты – мой Абсолют!
Прекраснейший Любви этюд!
С тобой мы станем силой счастья,
Преодолеем все ненастья…