Шрифт:
Виктор, неожиданно для себя, резко повернулся и зашел в кафе. Пройдя к стойке, он опустился на барный стул, заказал кофе с коньяком и уставился в телевизор. Там начался выпуск новостей. Накаченный ведущий, таращась в камеру, затороторил.
«В стране все спокойно, Император жив и здоров.
Новости культуры: всех жителей Русландии волнует только одно — кто же убил Ромати? Возможно, ответственность на себя возьмет „Вай-вай-каида“ или „Белое братство“. Представители Имперского сыска отказываются комментировать ситуацию. Напоминаем, что церемония погребения назначена на сегодня и будет транслироваться на канале „Мьюзик-тв“. Прах певца похоронят возле кремлевской стены.
А теперь о погоде…».
На экране появилась обворожительная блондинка в зеленом платье с декольте до пупка. Ее огромные молочные железы плавно покачивались в такт движениям девушки, когда та водила рукой над картой необъятной родины.
«На территории Русландии погода разная. Вот тут вот тепло, тут не очень, а вот здесь — жопа, минус сорок! Напоминаю, что Император жив и здоров. Спонсор прогноза погоды — производитель игрушек для взрослых компания Эйргёлр. Эйргёрл — безопасное удовольствие! Теперь новые модели, с внешностью Ксении Колчак и коня Наполеона. Эйргёрл — поскакали!».
Воронцов засмотрелся на ведущую и не заметил, как к нему подсел Зотов.
Журналист поставил на барную стойку свой кофр и накрыл его джинсовой курткой.
— Привет. Насилу тебя отыскал. Констебль сказал, что ты ушел мрачнее тучи.
Капитан вращал чашку на блюдце, словно пытался гадать на кофейной жиже.
— А чему радоваться? Эта гнида опять ускользнула, — Виктор сделал глоток, пытаясь смаковать, но потом просто выпил невкусный напиток залпом, к тому же он уже остыл.
Журналист достал блокнот.
— Я так понял, что снова нет ни свидетелей, ни улик? Мне твой констебль разрешил сделать пару снимков.
Виктор повертел в руках пустую чашку, теперь вглядываясь в гущу, как заправская гадалка.
— Ничего, — неохотно ответил он. — Только гребаный окурок.
— Кстати, — Владимир пододвинулся поближе к следователю. — А что с анализом ДНК?
— Как с погодой в Хабаровске. Жопа. Нет совпадений в базе.
— Как так?! — удивился Зотов. — Ты же говорил, что в базах есть все жители планеты!
— А вот так, — сыскарь в сердцах ударил кулаком по стойке, чем привлек к себе внимание посетителей. — Нет такого человека, хоть он и есть. Парадокс!
— Ошибки быть не может?
— Исключено, — Виктор потер подбородок.
Журналист закрыл блокнот и убрал его во внутренний карман джинсовки.
Затем достал белоснежный носовой платок, снял очки, протер линзы, и водрузил обратно на нос. Откинул волосы назад, пригладил усы и произнес:
— Ну, тут только два варианта. Наш убийца — тайно рожденный, не зарегистрированный нигде, либо… Даже думать не хочется.
Воронцов прищурился.
— Что «либо»? Сказал «А» — говори «Б».
— Он глубоко законспирированный сотрудник спецслужб.
Капитан сплюнул.
— Да иди ты со своими шуточками! Лучше скажи, как этого упыря искать. Вы когда не надо все что угодно найти можете. Или только за деньги работаете? Уже, небось, придумал, что в своей статейке напишешь?
Владимир облокотился на стойку и посмотрел в глаза собеседника.
— Ты не очень-то любишь журналистов, да?
— Не люблю, — прямо ответил Виктор. — Вы не конфеты.
Зотов вздохнул, подманил бармена и заказал кофе, себе и Воронцову.
— Можно написать, что маньяк представляется сотрудником полиции?
— Нахрена? — недовольно спросил следователь. — Народ и так нас не жалует, а тут вообще на смех поднимет. Знаешь, что не понятно? Почерк тот же, но на этот раз он не убил. Просто оттяпал руку. Не сможет больше наш скульптор ваять.
Журналист ухмыльнулся.
— Да не больно-то его шедевры и нравятся кому. Один герр Петруччо чего стоит. Ловко придумал: отлил памятник испанскому мореплавателю, а когда его никто не захотел покупать, обозвал по-другому и нашим впарил, как руководителя древней Русландии. Еще легко отделался. Вообще не понятно, почему памятник у нас стоит, а не в Петровом городе. Тамошний правитель губернии, видать, не дурак. Не захотел такой ужас у себя ставить. Там есть уже один и гораздо круче, на коне.
Бармен поставил две чашки кофе на стойку и отошел в сторону. Воронцов подвинул одну к себе.
— Вобщем, пиши что хочешь, только меня не упоминай и про сыск ни слова.
Поползут слухи, что мы в тупике, работу свою не делаем, зря зарплату получаем.
Начальство меня и так без вазелина поимеет во все щели. А если наш «дровосек» прочухает, что у нас на него ничего нет, и начнет рубить налево и направо, моя половая жизнь станет очень насыщенной и ежедневной.
— Тебя не упоминай, про сыск ни слова, а что писать-то тогда?! Пройти мимо сегодняшнего происшествия я не могу, мне руководством четкая задача поставлена, — Зотов отхлебнул из кружки.