Подъемник дернулся и пошел вверх. Творение заняло свое место в кузове, после чего человек накинул на статую простыню и закрепил свой «шедевр» цепями, во избежание падения ценного груза.

Ведущая Тина Казанзаки, нахмурившись, всматривалась в глаза одного из участников.

Мальчик в белой рубашечке стоял за кафедрой и искал глазами своих родителей, сидящих в зале среди сотни других родителей, чьих детей с позором уже оставили в школе на второй год. Таковы условия игры. Ставки высоки. Зато, если победишь, то получишь скидку на поступление в ВУЗ.

Можно будет провалить половину экзаменов и пройти. Наконец, он отыскал глазами папу, который помахал ему ремнем с блестящей пряжкой.

— Дима, — Казанзаки вздохнула. — Напоминаю, что если ты проиграешь, то останешься на второй год. Итак, ты готов?

— Готов! — уверено сказал тот.

— Тема этой игры, выбранная для тебя твоими соперниками, «Если бы да кабы». У тебя ровно тридцать секунд, чтобы ответить на все вопросы. Отвечай быстро и громко. Время пошло.

Ведущая стала тороторить, а сами вопросы дублировались на большом экране. Участникам так было проще, ибо понять, что говорит Тина, невозможно. Иногда она сама сбивалась и путалась, приходилось делать новые дубли, и порой съемки затягивались на сутки.

— Если бы да кабы…

— То во рту б росли грибы!

— Правильно! Если бы у бабушки…

— Дедушкой!

— Правильно! Не ты…

— Так тебя!

— Правильно! Не мытьем…

— Так катаньем!

— Правильно! Если б не было зимы…

— В городах и селах!

— Неправильно! Никогда б не знали мы этих дней веселых! Знал бы прикуп…

— Жил бы в Сочи!

— Неправильно! Построил бы дом в другом месте, а не там, где возвели бобслейную трассу! Сколько можно было бы купить эклеров на один империал, если бы к власти пришли коммунисты?

— Сто!

— Неправильно! При коммунизме все было бы бесплатно! Сколько бы стоил хлеб при коммунизме?

— Бесплатно!

— Неправильно! Коммунизм — это утопия. Кто стал бы Императором, если бы не Император?

Глаза юноши забегали…

— А…

— Неправильно! Император един и на все времена! Кто станет следующим Сюзереном, если нынешний решит уйти на покой?

— Великий Председатель!

— Неправильно! Император един и на все времена! Время вышло.

Мальчик поник. В зале наступила тишина, нарушаемая только щелчками ремня, которым отец Димы хлопал себя по ноге. Казанзаки вздохнула.

— Поздравляю, ты самый глупый! Позор! Согласно условиям, ты остаешься на второй год. И чему тебя только в школе учат?!

Пацан разразился громким плачем и сквозь слезы и сопли сказал:

— У нас все уроки трудовик ведет. Остальные учителя ушли в частные школы и в репетиторство, там платят больше. Я не виноват! Всего доброго, и спасибо Императору за наше счастливое детство…

Солнце поднялось над столицей, освещая многоэтажки. Порывы ветра гоняли по улицам города еще не убранный мусор, что остался после разгульной ночной молодежи. Гудели клаксоны иномарок, застрявших в многокилометровых пробках, шуршали шины правительственных автомобилей с мигалками, которым повезло больше. Жизнь кипела. Кто-то еще старался попасть на работу к восьми утра, надеясь, что успеет хотя бы к полудню. Но у некоторых нашлись дела поважнее. Они хотели приобщиться к искусству.

Желающие посетить экспозицию толпились около входа в выставочный центр.

Все собравшиеся ждали торжественного открытия. По улице разлетелся вой сирен, и к «Пивбазе» подкатил кортеж, состоящий из черного лимузина, двух «Чаек» и полусотни мотоциклистов.

Из одиннадцатиметрового автомобиля вышел сам Великий Председатель.

Приняв из рук градоправителя столицы, шедшего следом, золотые ножницы, Правая рука Государя задержался на крыльце для того, чтобы произнести речь.

— Дамы и господа! — помощник Сюзерена прокашлялся. — Сегодня большое событие! Мы выделили сто миллионов империалов на краски и пластилин, чтобы сегодня вы смогли усладить свой взор настоящим искусством! Император сам хотел приехать сюда, но у его лабрадора неожиданно для всех случился запор. Он дико извиняется. Итак, всех с праздником! — Председатель перерезал ножницами атласную ленточку и закрыл ладонями уши от оглушительных аплодисментов.