Человек, размотав хлыст, звонко им щелкнул, затем со злой решимостью обогнул отстающих и принялся сзади полосовать их по голеням. Те, засеменив трусцой, враз подтянулись. Человек, щелкая хлыстом, с руганью гнал их метров десять — пятнадцать, затем поравнялся с Найлом и замедлил шаг.

— Понял? Вот так только и действуй.

— Понял, — произнес Найл.

— Почему с тобой только девятнадцать?

— Как? Выходило нас двадцать.

Юноша запоздало принялся пересчитывать. Человек пожал плечами.

— Одного, видно, умыкнул паук.

— Съел, что ли? — мрачно удивился Найл.

Человек поглядел на юношу с досадливой жалостью.

— Ты что, совсем в этом деле новичок?

— Ммм… Да.

— Благодари небо, что самого не слопали. Ладно, обойдемся, пожалуй, и девятнадцатью.

Они уже входили в город красных башен. Каждая башня представляла собой огромную спиралевидную шишку и сделана была из какого–то глянцевитого, похожего на воск вещества; словно какой–то великан, схватив еще незатвердевшую массу, крутнул по часовой стрелке. В подножии ближайшей башни имелся вход, через который было видно уходящий вверх пологий скат. В неровных боках находились похожие на окна проемы; из самого верхнего, непосредственно под макушкой, на идущих беззастенчиво таращился жук–бомбардир. Подножие башни окаймлял ров шириной метра в полтора, а в нем, подставив солнышку серебристо–зеленое брюшко, плавал еще один жучок, судя по всему, совсем еще малыш.

Поселение жуков–бомбардиров насчитывало несколько сот таких башен, привольно натыканных в гладком зеленом дерне. Между ними виднелись небольшие одноэтажные строения из голубого вещества, похожего на непрозрачное стекло, с круглыми окнами вроде иллюминаторов. Очевидно, это были дома людей–слуг. Как и башни, они были окаймлены опрятными зелеными лужайками, по которым ветвились оросительные каналы и тропки, выложенные розовым, похожим на мрамор материалом. Детвора в желтых туниках, бросив игру, с любопытством наблюдала, как проходят прибывшие. Под козырьками голубых стеклянных крылечек сидели привлекательные женщины, многие с прялками. Большинство их носили длинные волосы — нередко ниже пояса, кое у кого они были уложены в кольца вокруг головы.

— А вон там кто живет? — спросил Найл, указав на башню примерно вдвое выше остальных.

— Никто. Это зал собраний.

Они вышли на центральную площадь — гладкий прямоугольник зеленого дерна, пересеченный тропинками. Теперь было заметно, что центральное здание состоит из двух ярусов — голубое стеклянное основание, а над ним красная башня. К главному входу поднималась впечатляющего вида лестница.

Рабы, которые, очевидно, здесь уже бывали, выстроились снизу возле лестницы в ряд. Снующие туда–сюда жуки не обращали на них никакого внимания. Когда Найл со своим попутчиком подошел, из главного входа показался человек и стал спускаться навстречу. Найл узнал ноги с кривинкой и нос крючком. Юноша улыбнулся и махнул было рукой (Доггинз посмотрел ему в лицо). К удивлению, тот и виду не подал, что знаком с Найлом. Вместо этого он обратился к попутчику:

— Давай поспешай, а то затянем с началом.

— Тут моей вины нет. Этот вот чудак, — он сочувственно взглянул на Найла, — забыл взять хлыст.

— Ну же, дурень. — Доггинз опять посмотрел на Найла как на пустое место. — Ладно, веди их в карьер.

— Хорошо, распорядитель, — кивнул лысоголовый и махнул Найлу.

— Эй, давай за мной!

Доггинз торопливо проговорил:

— Нет–нет. Этот будет мне еще нужен с час. Ты ступай отведи их. И не давай им близко подходить к петардам.

Он повернулся к строю, бросив через плечо как ни в чем не бывало:

— А ты давай за мной.

Найл стал подниматься следом по ступенькам. Они вошли в небольшой, скупо освещенный зал. После яростно блещущего солнца голубоватый сумрак был особенно приятен. Вокруг сновали жуки–бомбардиры, ростом значительно превосходящие своих слуг. От жуков исходила такая же безразличная благожелательность, что замечалась в пауках–верблюдах пустыни. Доггинз, не оглядываясь, прошел через зал и толкнул дверь с табличкой «Распорядитель по взрывам». Окон в комнате не было, но через стены сочился холодный голубой свет, действуя удивительно успокаивающе. Доггинз ухнулся в кресло за огромным столом и сердито воззрился на Найла.

— Уж кого бы я желал видеть меньше всего, так это тебя.

Найл, не ожидавший такого приветствия, опешил.

— Прошу прощения.

— Прощения, черт тя дери! Что ж теперь прикажешь с тобой делать?

— То есть как? — растерянно проговорил Найл. — Я просто привел рабов.

— Это мне известно. А на ночь ты куда отправишься?

— Назад в квартал рабов.

Доггинз уставился изумленно.

— Да ты с ума спятил! Они тебя всюду разыскивают. Сегодня утром они уже первым делом наведались к нам.

— А что случилось? — вырвалось у Найла.

— Не догадываешься? Мы обещали разыскать тебя и отправить обратно, как только поймаем.

— Что вы и рассчитываете сделать?

Доггинз раздраженно пожал плечами.

— Слушай, малый, тебе вот что надо зарубить на носу. У нас с раскоряками соглашение — уживаться в мире, пока уживаемся. Если мы предоставим тебе убежище, а они дознаются, будет война. А мы на это пойти не можем. Я даже сейчас разговаривать с тобой не буду.