– Вот в традиционной церкви сколько надо времени на молебны затратить? Стоишь, два часа крестишься, слушаешь не понятно чего. Зачем? К чему все эти таинства, утомительные обряды?

– Чтобы прочувствовать, это самое. – Не открывая глаз, проговорил Дмитрий.

– «Это самое!» Деревня! Что там прочувствуешь, кроме усталости? А у нас хорошо, весело. Хочешь стой, хочешь сиди. Проповеди под музыку. Учитель только по делу говорит, как счастливым быть. Ты хочешь быть счастливым?

– Да.

– Надо слушаться учителя и работать. У тебя есть родственники, Гена? – Наставник перешел к разведопросу.

Подопечный снова выдал биографию друга, таблетка лежала за щекой, контролировать ответы было много проще, чем вчера.

Дмитрий проснулся, включил ночник. С Мишиной тумбочки взял мобильник, посмотрел время. 6-00 – как наметил. Миша почмокал, сдвинул брови и перевернулся лицом к стене. Спи, наставник, в душу залазить не легкая работа. Дмитрий надел брюки, накинул рубашку. За дверью слышались голоса, шаги – в лагере сектантов объявлен подъем. Лже-Гена провернул ключ, выглянул во двор.

В утреннем солнце поблескивает и колеблется воздух. Мужчины разных возрастов с принадлежностями для водных процедур двигались в душевую. Несколько человек сидели в беседке. Сектанты с улыбками желали друг другу доброго утра. Счастливые братья Ашота Бонитовича. Как бы не обознаться, подумал Дмитрий. На фотографии, оставленной в машине, брат Андрей, тогда еще просто брат Инны, от счастья не сиял.

Дмитрий выключил свет, чтобы не мешать наставнику досматривать сны, и вышел на территорию добра и счастья. С улыбкой кивая братьям, прошел сначала в душевую, затем мимо беседки к синим кабинам биотуалетов, снова в беседку, заглянул на спортивную площадку. И здесь сердце трепыхнулось от радости охотника, вышедшего на поляну с непуганой дичью. На турнике извивался мужчина. Счастья в лице не было, зато был сливообразный нос и выпученные глаза. Обознаться невозможно – Горохов. На алкаша Андрей уже не походил: под кожей в сплетении вен перекатывались мускулы, вырисовывался торс над брючным ремнем. Еще подумать надо, возвращать ли Андрея в общество дяди Бори. Но это уж пускай Инна решает. Остается сообщить ей через Трайбера о местонахождении брата, и миссия выполнена.

Дмитрий подумал, можно выйти за ворота с группой работяг, но решил не торопиться – внезапный уход вызовет подозрения.

– Ты где был? – Миша сидел на кровати, лицо в рубцах от подушки, остатки волос загнулись на плешь.

– В туалет ходил. – Дмитрий оставил дверь приоткрытой, пояснил:

– Комнату проветрим.

– Угу. – Миша завалился на подушку. – Давай поспим еще.

– Хорошо здесь, чисто и люди, это самое, светлые. Я, Миша, пожалуй, точно у вас останусь. Разреши бывшей позвоню, скажу, что не нужна она мне больше.

– Звони.

Дмитрий набрал номер Трайбера, надеясь на его понимание.

– Надя, здравствуй, это я – Гена.

Трайбер, похоже, не спал, на звонок ответил сразу, голос четкий, но раздраженный.

– Какая еще Надя?

– Забыла? Муж твой, а раньше господином звала.

– Дмитрий ты? Не можешь говорить? Ты в секте?

– Да. Видишь, какая ты умница. Вот что я тебе скажу. Нашел я, - Дмитрий сделал едва заметную паузу, - свое место в жизни. Больше тебя не побеспокою.

– Тебе опасность угрожает?

– Нет, что ты. Это мне друг – Михаил Юрьевич телефон дал позвонить. А ты живи, как хочешь, Инне, подружке своей привет передавай. Она тебя с панталыку сбила. Вот и сиди теперь на бобах, а на квартиру мою не рассчитывай!

– Ты нашел Горохова. Он там по известному адресу, а ты выйти не можешь?

– Да, все так. Ну и до свидания.

Хитрец отключился, проворчал, снова нажимая на кнопки:

– Посмотрим, как она без меня проживет.

«Удалить вызов?» Да. Дмитрий выдохнул, возвращая телефон на тумбочку, заметил Мишин взгляд. Черные глаза смотрели подозрительно.

– Инка, сука, ее настраивает квартиру мою разменять. – попробовал объяснить.

Миша молча перевернулся лицом к стене.

День прошел в тесном общении с наставником. Настолько тесном, что даже по нужде ходили вместе. Во дворе Дмитрий заметил двух «харизмачей», убирающих территорию. Секстанты были облачены явно не в рабочую одежду. В спортивных штанах и майках больше походили на братков из 90-х, чем на братьев по вере. Крепкие фигуры всегда маячили поблизости. А когда Миша отлучился за обедом, здоровяки как бы ненароком приблизились, лениво орудуя щетками справа и слева. При этом, играя мускулами и скромно улыбаясь, пожелали здоровья. Дмитрий ответил тем же.

Вернулся Миша с корзиной в руках, кивнул уборщикам, пояснил:

– Это, Гена, как наряд в армии – каждый день по двое братьев отвечают за внутренний порядок. Сегодня черед брата Гриши и брата Жоры.

– Спортсмены?

– Грузчики, как ты. Пойдем в комнату, отобедаем. Только сперва знаешь что, - Миша достал мобильник, - дай я тебя сфотографирую. Всех новоприбывших положено фотографировать.

Рядом махали щетками Гриша с Жорой. Миша положил корзину на землю, черные глаза буравили подопечного. Из оперативных соображений сфотографировали бы издалека, рассудил Дмитрий, а так, похоже, для внутреннего употребления фото необходимо. Все-таки организация.