В том, что Владимир говорил правду, сомнений не возникло. Не та ситуация, чтобы сходу выдумывать подробности. Дмитрий сомневался, брать ли его с собой в качестве провожатого.

– Тебя когда на посту меняют?

– Позвонить надо кому-нибудь в вагончик, так не проснутся.

– Ты тогда здесь поспишь. – Дмитрий убрал пистолет и взял биту.

– Хаким, ты здесь еще?

– Здесь, здесь. Ты скоро? Скоро рассветать начнет.

– Бегу. – Дмитрий выключил телефон и, передвигаясь на корточках вокруг Приоры, ножом прорезал шины. Была мысль пострелять всех в вагончике и воспользоваться автомобилем Ржавого, но Кабанов чувствовал, что нервная система на грани срыва – если начнет убивать, уже не остановиться. Охранников мог разбудить звонок шефа, но пока они найдут Семена, разберутся, кто порезал шины, еще можно было успеть добраться до санатория. Таким образом, шакалам повезло.

САНАТОРИЙ

– Сбавь скорость. – приказал Кабанов.

Хаким доехал до «Большого Карабулака»» за 30 минут. Шаха грозила рассыпаться на части, кузов стонал от вибрации, шины визжали в поворотах, оставляя на асфальте следы протектора. Встречи с дорожной полицией Дмитрий уже не опасался. В случае остановки полицейских можно соблазнить возможностью раскрытия особо тяжкого преступления. Сделать заявление о похищении человека и указать место сокрытия. А уж в санатории если шефа с Трайбером уже не будет, то следы деятельности черных транспортологов уж точно обнаружатся. И конечно летящую в ночи шестерку никто не остановил. Доблестных работников ГИБДД не было ни на выезде из города, ни на трассе.

Карабулакские полицейские были замечены в коррупции, к тому же они наверняка горят желанием раскрыть грабеж Коровина. Поэтому Дмитрий приказал сбросить скорость при подъезде к селу. Всю дорогу он молчал, уставившись в лобовое стекло, Хаким, закладывая виражи, искоса поглядывал на пассажира, но вопросами не тревожил.

Автомобиль на разрешенной скорости пересек границы поселка, Хаким вдавил педаль газа.

– Через двадцать километров сбрось скорость, надо высмотреть ориентир.

Горизонт уже обозначился серой полосой, звезду потускнели.

Спустя 10 минут цифры на спидометре прокрутились на положенную величину, спустя еще 3 минуты в сете фар Кабанов заметил крест на обочине.

– Еще полкилометра и смотри поворот налево. Там заросли, не пропусти.

Зрение у азиата оказалось кошачьим, «шаха» лихо влетела в чахлую лесопосадку, затряслась по грунтовке. Деревца расступились, дорога запетляла в поле.

– Фары потуши! – Дмитрий всматривался в поле. Среди высокой травы и редких деревьев показался силуэт здания.

– Съезжай с дороги, глуши мотор.

Кабанов вышел из машины, прикинул расстояние до санатория. Метров 500. Из-за руля вылез таджик, повертел головой.

– Хаким, приказать я тебе не могу. – Дмитрий расстегнул куртку, вынул из-за пояса пистолет, потянув затвор, убедился в наличии патрона. Узкие глаза азиата округлились, рот оскалился в хищной улыбке – басмач он и есть басмач, разве что пострелять не попросил.

– Там держат человека, который мне как брат. Я должен его спасти. Возможно мне придется убить охрану. Я не хочу, чтобы ты был соучастником, но без машины отсюда не выбраться. Поможешь?

– Конечно, брат!

Дмитрий сунул пистолет в боковой карман куртки, из нагрудного достал фонарик, посветил в ладонь. Следующим предметом, проверяемым на работоспособность, стал телефон – несколько делений обещали хреновую, но связь.

– Спрячь машину, чтобы с дороги не углядели. Когда позвоню, подъедешь. Все, пошел.

Здание «санатория» оказалось трехэтажным. В ночь побега Дмитрий, отравленный наркотиками и потрясенный операцией по изъятию органов, не потрудился запомнить внешний вид строения. Запомнил лишь жуткие коридоры, фойе и крыльцо с железными перилами. Сейчас, спрятавшись за деревом, осматривался.

Автомобилей перед крыльцом не было, но слабо светились два окна слева от входной двери. И все также вокруг лампочки над дверью кружилась мошкара. Дмитрий, пригнувшись, перебежал от дерева к правому углу здания, по стеночке, прижимаясь к прохладным кирпичам, скользнул к крыльцу. Достал пистолет, скрючившись в три погибели, поднялся по бетонным ступеням. Дмитрий догадывался, что дверь закрыта, но попробовать стоило. Попробовал, убедился. Задача осложнялась. Сколько человек в здании и их вооружение неизвестно. Со слов Владимира, все бойцы задействованы в поимке сбежавшего донора. Отсутствие автомобилей на площадке вроде подтверждает данный факт. Но есть еще шеф, Аркадий Ефимович, кровожадный студент и, к тому же, кто-то сидит на посту у двери. И Айболит и студент людей живьем режут, вполне себе боевые единицы, хотя бы и с интеллигентским душком. Если шеф, так у него точно огнестрельное оружие должно быть – в банде дисциплину держать. Так что ломиться через дверь – верный способ проглотить пулю или напороться на скальпель. Надо идти другим путем.

Дмитрий также осторожно спустился с крыльца. Стараясь не шуметь, двинулся вдоль кирпичной стены по периметру здания. В правой руке пистолет, в левой – фонарик. Темнота растворялась в предрассветных сумерках, но изредка приходилось подсвечивать дорогу, чтобы не наступить на ветки и куски асфальта.

Здание оказалось сооруженным из нескольких корпусов, Кабанов зашел во внутренний двор, пригляделся. На всех этажах чернели окна и все они были наглухо закрыты. В дальней стене окна и вовсе были зарешечены. Дмитрий двинулся дальше в надежде обнаружить приоткрытые ставни. На дворе лето, а санаторий запечатан, как колба с сероводородом.