— Ох? — Джессика внимательно посмотрела на него. — В Корсикану?..

— ...или в любое другое место, где найдут нефть.

— Но ты же говорил, что здесь у тебя хорошо идут коммерческие дела?

«Черт! Логики ей не занимать!»

— Да, но все-таки мое основное занятие — нефть. Когда я здесь все закончу, мы уедем. Уже недолго осталось. — Он видел, что ей очень хочется спросить, как долго, и сказал:

— Я надеюсь, ты можешь потерпеть Пенелопу еще пару месяцев, ради меня.

Пораженная Джессика кивнула.

— Прекрасно, любимая, — ему было очень неловко. — А теперь в бельевой магазин.

— Но, Тревис...

Он даже не стал слушать. В минуту расплатился и потащил ее прямо в магазин, где решительно объявил хозяйке, что он человек женатый и пришел присмотреть жене корсет.

— Но, сэр, — смутилась хозяйка, — мужья никогда...

— Боже милостивый! — прервал ее Тревис, оглядывая безрукие и безголовые манекены, затянутые в корсеты. — Неужели ваша одежда заставляет дам терять руки и головы? В таком случае...

Продавщица хихикала, Джессика едва сдерживалась, но шокированная хозяйка чопорно произнесла:

— Сэр, я вас уверяю, что одежда, купленная у нас, не произведет неблагоприятного эффекта на вашу жену.

— Правда, мадам? Я просто не переживу, если моя половина потеряет руку или даже ногу, я вижу, что у ваших моделей нет никаких конечностей.

Джессика отвернулась, чтобы скрыть смех. Он был великолепен и делал все, чтобы развеселить ее и хоть на время заставить забыть Пенелопу. В то время как раскрасневшаяся хозяйка суетилась, чтобы показать ей самую дорогую модель, Джессика пробормотала:

— В настоящее время люди, пропагандирующие практичную одежду для женщин...

— Как те бриджи, в которых ты ездишь на велосипеде?

— Они-то как раз практичные, — согласилась Джессика. — В любом случае члены общества рациональной одежды не одобряют корсетов. Они говорят, что женщина не должна носить на себе одежды больше семи фунтов4 веса.

— Семь фунтов! — воскликнул Тревис. — Боже милый! Мадам, сколько весит ваш корсет?

— Ну, я даже не знаю, — смутилась хозяйка.

Потом в течение получаса Тревис внимательно рассматривал и обсуждал корсеты, шнуровки, прочность китового уса, вызывая улыбки продавщиц и недовольство хозяйки, а Джессика старалась вести себя серьезно.

Когда, купив корсет, они вернулись домой, Пенелопа не стала слушать про посещение магазина и корсеты и заявила, что она чувствует себя неловко, поскольку Джессика нарушила приличия, позволив мужу сопровождать ее в дамский магазин. Тревис заявил, что он полностью справился со своей миссией и в случае необходимости готов сопровождать и саму Пенелопу. Пенелопа разозлилась, а Джессика решила, что, к сожалению, у матери полностью отсутствует чувство юмора.

* * *

Пенелопа давала один из своих нескончаемых обедов, которому предшествовала обычная семейная ссора. Сначала Пенелопе не понравилось платье Джессики необычного покроя — свободное от груди, без подчеркнутой линии талии. Она такого никогда не видела и потребовала, чтобы Джессика сняла его. Она громко, не в первый раз, настаивала, что нужно поменять весь гардероб Джессики. Эти крики заставили Хьюга забегать в своей комнате, а потом вызвали очередную перебранку между мужем и женой по поводу денег. Джессике все это было очень неприятно.

С мрачным лицом она продолжала одеваться, зная, что какое бы платье она ни надела, мать все равно ее раскритикует. Более того, Тревис до сих пор не вернулся, и было невыносимо очутиться лицом к лицу с матерью и ее подругами без его защиты. Когда они собрались в гостиной, Тревиса все еще не было, и Пенелопа воспользовалась случаем, чтобы обратить внимание гостей на совершенно неподходящее платье своей дочери.

— Ты когда-нибудь видела что-либо подобное, Бланш? — спросила Пенелопа.

— Это эстетический стиль, миссис Холлмен, — вежливо объяснила Джессика Бланш. — В Лондоне все повально им увлекаются. Эту моду сделали популярной художники-прерафаэлиты. Она очень распространена в артистических и интеллектуальных кругах.

— Ты купила его в Лондоне? — миссис Холлмен была явно заинтересована. Все дамы стали внимательно разглядывать платье, пока их мужья курили.

— Да, мэм. У меня есть еще одно очень красивое платье от Ворта, но я его не надела, потому что Пенелопе, — она холодно взглянула на мать, — оно не нравится больше всех.