…Купец из Хорезма Джелал ад-Бильк, заслышав про великую кару Небес, охватившую индийский народ, велел срочно сворачивать всю свою процветающую торговлю и уходить караваном на северо-запад. Он надеялся, что сотни парасангов, отделяющих его родину от Индии, надежно защитят великий Хорезм от непонятной и страшной болезни. Он был прав — лишь караваны бывалых и привычных к пустыне людей могли бы преодолеть этот песчаный ад, где солнце выжигало всех и все. Джелал запретил общаться с индусами, велел наполнять бурдюки лишь кристальной ледяной водою из колодцев.

Он в последний раз проходил по столичному торжищу. В глаза бросилось отсутствие китайских купцов, ранее него почувствовавших опасность. Цены падали, убывавшие готовы были продавать даже по себестоимости, лишь бы не вести назад товар, который наверняка не сбудешь на родине. Купец решил извлечь из этого максимум пользы и распорядился прикупить серы и селитры для изготовления порохового зелья, становившегося модным у италийских и немецких купцов.

Его внимание привлекла гора халатов и одеял, вываленных прямо на горячую землю индусами с севера. Цена приятно поразила: перевезя их в Хорезм, можно было получить десятикратную выгоду даже с учетом расходов на приобретение новых верблюдов. Заключив сделку и распорядившись, чтобы новый товар был упакован во вьюки самими продавцами, Джелал отправился покупать два десятка «кораблей пустыни».

Через два месяца на базарах Самарканда, Бухары и Гургенджа началась распродажа привезенных индийских товаров. Джелал ад-Бильк довольно потирал руки, подсчитывая прибыль и ругая себя, что не договорился с глупцами-индусами о новых выгодных сделках. Поздним вечером, когда спала жара и можно было вынести низкий столик под смоковницу, он повелел принести красного неразбавленного вина из византийских виноградников, призвал акына с домброй и велел ему петь песни о юных девах, своими прелестями заставляющих стариков вновь становиться молодыми. Звучали струны, туманилась голова, и уже думалось, кого из молодых наложниц призвать сегодня на ложе, как вдруг резкий болезненный удар пронзил его грудную клетку. Купец закашлялся, алое вино обильно смочило дорогой халат из индийской добычи. Но только ли вино?

…Так черная смерть, или чума, изрядно уже опустошившая междуречье Инда и Ганга, незаметным ручейком проникла в Среднюю Азию, чтобы разлиться по ней страшным уничтожающим потоком…

Генуэзский порт-крепость Кафа представлял из себя прекрасно укрепленный город, расположенный на сбегающей к морю подошве горы. Мощные стены из серого камня пяти сажен в высоту опоясывали его по всему периметру. Прямоугольные и округлые башни защищали ворота и позволяли вести эффективный фланговый обстрел любого войска, штурмующего стены. Изогнутые колодцы на воротных башнях, идущие от самого верха до надвратной арки, были предназначены для сброса тяжелых каменных ядер на атакующих ворота воинов. Защитники крепости лишь подкатывали их к верхнему отверстию и толкали вниз. Набравший большую скорость камень, словно из гигантской пращи, вылетал из нижнего отверстия, уничтожая всё и всех на своем пути.

Свежей водою город был обеспечен, запасы продовольствия позволяли выдержать долгую осаду. Главным же союзником оборонявшихся было море, по которому бывалые мореходы всегда могли подбрасывать продовольствие и живую силу. Надежно осадить Кафу могло лишь государство, обладавшее сильным флотом и армией и способное осуществить долговременную полную блокаду как с суши, так и с воды. Татары же с водою на «ты» не были…

Население города не было постоянным и колебалось от 30 до 70 тысяч в зависимости от времени года и состояния мира или войны на прилегающих территориях. Сами генуэзцы являли собою лишь правящую верхушку города-полиса, количеством в 1–2 тысячи. В основном там жили греки, армяне, русские, татары, евреи. Но большинство было бесправным, во всем и всегда исполняя волю меньшинства. При известии о приближающемся татарском войске выбор был прост: либо немедленно уходи, либо будь готов идти на стены и защищать тот участок стены, что тебе укажет начальствующий генуэзец.

О факторе внезапности со стороны нукеров Джанибека не могло быть и речи. О грядущей войне было сказано венецианским и генуэзским послам, об этом кричали муэдзины, моля Аллаха о победе над неверными. Ради участия в этой войне производился широкий набор всех желающих в «русский тумен». Перспектива отбыть в нем пять лет, разжиться добром в войне против богатых генуэзцев и вернуться на исконную родину обеспечила неплохой набор. Жаль вот только, что добровольцы порою забывали простую вещь: наемник должен уметь не только грабить, но и хорошо владеть оружием…

Андрей прекрасно понимал, что за воинство встает под его знамена. Он, как мог, пытался обучить бывших ратаев и строителей, пастухов и погонщиков скота владеть саблей, метать стрелы и держать строй. Иван смог сделать из племянника неплохого сметливого воина, и Андрей на рати стоил иного десятка воев. Но здесь, в этой толчее, хаосе и неустройстве…

Он пытался было призвать на помощь брата. Попросить у него хоть на месяц-другой пару сотен опытных нукеров в качестве наставников, но у Кадана была своя служба и свои проблемы. Молодой темник лишь недоуменно пожал плечами:

— Зачем ты так хлопочешь, Андрей? Они ведь сами пришли под твой бунчук, никто их силой не тащил. Все время при штурме крепостей вперед гнали любую толпу, на которую враг будет тратить свои силы, стрелы, подставляясь сам под прицел опытных лучников. Великий хан прав: зачем терять настоящих багатуров, когда можно для этого использовать дураков. Те, кто выживут, научатся воевать сами. Вместо павших ты всегда сможешь найти других. В крайнем случае заставишь этих гнать перед собою пленных, пусть те льют первую кровь!..