Рискованно, конечно. Но картежник я или не картежник в конце-то концов! Трус в карты не играет! А если и играет, то никогда не проигрывает, но и никогда не выигрывает. Он просто время за карточным столом убивает. Не бывает карточной игры без риска.

И я позвонил Баринову. В кабинете телефон не отвечал. Я позвонил домой, но не со своего домашнего телефона, потому что у Баринова стоял определитель номера, а с мобильника. Трубку взял он сам. Голос был такой, словно его только что сильно пинали и после этого заставили усиленно стонать в микрофон.

— Алло. Я слушаю…

— Доброе утро, Вячеслав Анатольевич, — мама с детства воспитывала во мне вежливость.

— Я попрошу вас внимательно меня выслушать.

— Это ты? Ты еще…

— Я еще жив.

— Я хотел спросить — ты еще не уехал? — Он очень испугался моего ответа.

Наверное, даже трубка в его руках дрогнула. Мне показалось, что по проводу моей трубки передалась вибрация. Впрочем, это неудивительно.

— Вот раздумываю… Может быть, вам это покажется странным, но мне тоже иногда хочется жить. И я понял, как мне себя обезопасить.

— Ты о чем?

— Я все о том же… Я попрошу вас позвонить и сообщить — вы знаете кому, — что я все знаю и оставил у надежных людей письмо, которое уйдет по назначению в случае, если со мной что-то случится.

— Я тебя не понял… — даже по телефону, несмотря на не очень хорошую связь, стало заметно, как задрожал его голос.

Мой голос не дрожал. Я чувствовал себя так, словно опять держал его на мушке, и потому чувствовал себя вполне уверенно. Не разыгрывал уверенность, а чувствовал ее.

— Позвоните и скажите. Передайте мои слова очень доходчиво. Это в ваших же интересах. И пусть отстанут от меня. Это все, что я хотел вам сообщить.

— Ты где сейчас?

— Это неважно. Делайте то, что я сказал.

И я отключился.

Минут пять у меня ушло на то, чтобы приготовить себе завтрак. После этого я снова выглянул в окно. «Москвич» как раз разворачивался и выезжал к дороге. А еще через пару минут зазвонил сотовый. Номер был незнакомый. Значит, я не ошибся, и у Баринова аппарат с определителем номера. Он записал номер и передал кому-то.

— Это Шурик? — спросил вкрадчивый и очень интеллигентный голос.

— Он самый, — подтвердил я.

— Мне позвонил Баринов и передал ваше предложение. Пожалуй, я приму его. Но мне нужны гарантии.

Я пытался вспомнить, где я мог слышать этот голос. Слышал я его точно. Однако память, которой я всегда гордился, меня подвела. Впрочем, я гордился зрительной памятью. А в зрительной памяти заняты совсем другие участки мозга.

— Какие же я могу дать гарантии?..

— Гарантии времени. Я посоветовал бы вам для обоюдного нашего спокойствия уехать на пару месяцев куда-нибудь отдохнуть.

— Я так и собираюсь сделать.

— Но я должен контролировать ваше передвижение. Чтобы чувствовать себя в безопасности.

— Это невозможно, — ответил я твердо. — Вам остается положиться на мое слово.

— В наше время трудно положиться даже на свое…

— У вас нет другого выхода.

— Прискорбно, но здесь я не могу с вами спорить. Но не советую обманывать нас. Кроме того, у меня есть весьма важный вопрос. Время сейчас, сами понимаете, трудное и опасное. Случиться может всякое и со всяким. Даже с вами. Если нечто случится не по нашей вине? Что будет тогда? Я бы хотел, чтобы вы хорошо обдумали последствия.

Ловушку я почувствовал сразу. Он хочет выторговать это непременное условие. Думает, что я попытаюсь опять выйти с кем-то на контакт, а в это время они проследят мои передвижения. Нет, на таком я не попадусь.

— Естественно, я предусмотрел это. Исключительно для того, чтобы вы не вздумали приставить ко мне охрану. Все будет в порядке. Она все сделает согласно инструкциям в том случае, если я погибну насильственной смертью или не буду подавать вестей в течение определенного мной срока. Помимо основного срока я дал на всякий случай еще контрольный, потому что случиться может всякое. Бывают разные обстоятельства. Я это предвидел и вас обезопасил. А уж сам я постараюсь не погибнуть, если на меня не будет вестись планомерная охота. Я человек осторожный и умею просчитывать ходы в жизни точно так же, как в картах.

Я умышленно сказал «она», чтобы конкретизировать свою выдумку. Пусть поломают голову. Пусть поищут несуществующую «ее». Это отнимет много сил и времени, но не даст никакого результата. Между тем я, возможно, сумею сориентироваться в ситуации получше. И смогу принять меры.

— Вот и прекрасно, — мой ответ его явно расстроил.

— Будем считать, что мы договорились?

— Да, господин Высоцкий…

— До свидания. Надеюсь, что это свидание произойдет не скоро.

— До свидания, Шурик. Счастливо вам отдохнуть.