Я вдруг почувствовал себя старым и утомленным. Не очень приятно видеть и чувствовать, как рушится знакомый, организованный по определенным законам окружающий мир с изученными причинами и явлениями. Я сказал устало:

— Я не знаю…

Он встал и погладил меня по плечу.

— Поспите немного. Сестра позовет вас, если проснется Рикори. Мы доберемся до сути этой ловушки.

— Если даже сами в нее попадем, — сказал я и улыбнулся.

— Даже если сами должны будем попасть в нее, — повторил он, но не улыбнулся.

После ухода Брэйла я долго сидел, глубоко задумавшись. Затем, решив отвлечься от своих мыслей, попытался читать. Но я был так выбит из колеи, что не мог сосредоточиться. Мой кабинет так же, как комната Рикори, выходит окнами а маленький садик. Я подошел к окну — стал смотреть в него, не видя ничего. Резче, чем когда-либо, я чувствовал себя стоящим перед запертой дверью, которую жизненно важно было открыть. Я вернулся в кабинет и удивился, обнаружив, что было уже около десяти часов. Я погасил свет и лег на кушетку. Почти тотчас же я уснул. Проснулся неожиданно, вздрогнув, как будто кто-то сказал мне что-то громкое прямо в ухо. Я сел, прислушиваясь. Кругом была полная тишина. И вдруг я понял, что тишина была какой-то странной, необычной и давящей. Какая-то густая и мертвая тишина заполняла мой кабинет, и ни один звук снаружи не мог пробиться через нее. Я вскочил на ноги и включил свет. Тишина, казалось, стала изливаться из комнаты, как что-то материальное. Но медленно. Теперь я мог слышать тиканье моих часов. Я нетерпеливо тряхнул головой и подошел к окну. Я нагнулся над подоконником и высунулся, чтобы глотнуть свежего воздуха. Потом высунулся еще больше, чтобы взглянуть на окно комнаты Рикори, и при этом оперся рукой на ствол виноградной лозы и вдруг почувствовал, что она слегка дрожит, как будто кто-то осторожно трясет ее или как будто какое-то маленькое животное осторожно взбирается по ней.

Окно комнаты Рикори вдруг осветилось. Позади я услышал тревожный звонок, который говорил о необходимости спешить на помощь. Я бросился из кабинета вверх по лестнице и по коридору. Я увидел, что стражи не стоят у дверей Рикори. Дверь была распахнута. Я остановился на пороге ошеломленный. Один из стражников нагнулся над окном с автоматом в руках. Другой склонился над телом, лежащим на полу. Пистолет его был направлен на меня. За столом сидела сиделка, голова ее покоилась на груди. Она спала или была без сознания. На кровати никого не было. Тело на полу принадлежало Рикори. Телохранитель опустил оружие. Я нагнулся над Рикори. Он лежал лицом вниз, в нескольких футах от кровати. Я перевернул его. Лицо его было смертельно бледно, но сердце билось.

— Помогите мне положить его на кровать, — сказал я охраннику, — и заприте дверь.

Он молча повиновался. Человек у окна спросил сквозь зубы, продолжая смотреть в окно:

— Босс умер?

— Не совсем, — ответил я и выругался, что вообще делал крайне редко. — Что вы, черт бы вас побрал, мерзавцев, за сторожа?!

Человек, запиравший дверь, невесело засмеялся.

— Тут есть много, о чем стоит спрашивать, док.

И он взглянул на сиделку. Она всё еще сидела в расслабленной позе спящей или находящейся без сознания. Я снял с Рикори пижаму и начал детальное обследование его тела. Никаких следов на нем не было. Я послал за адреналином, сделал инъекцию, затем занялся сиделкой. Я стал трясти ее, но она не просыпалась. Я поднял ее веки, зрачки были сужены. Я поднес к ее глазам яркий свет, но они на это не реагировали. Пульс и дыхание были слабы, но не опасны. Я оставил ее в покое и обратился к сторожам.

— Что случилось?

Они смущенно посмотрели друг на друга. Стоящий у окна махнул рукой, как бы приглашая своего товарища говорить. Тот сказал:

— Мы сидели в коридоре. Вдруг в доме наступила какая-то проклятая тишина. Я сказал Джеку: «Похоже, что по всему дому установлены глушители». Он ответил: «Да». Мы сидели, прислушиваясь. Вдруг услышали звук из комнаты, как бы от падения тела с кровати. Ворвались в комнату. Увидели босса в таком виде, в каком вы его застали. Сиделка спала на своем месте. Мы позвонили и услышали ваши шаги. Это всё, Джек?

— Да, — ответил тот, — я полагаю, что всё.

Я посмотрел на него подозрительно.

— Ты полагаешь, что это всё? Что ты хочешь сказать этим «я полагаю»?

Они снова переглянулись.

— Давай, валяй всё, Билл, — сказал Джек.

— Черт, он ведь не поверит, — ответил тот.

— И никто не поверит. Тем не менее расскажи.

Билл сказал:

— Когда мы ворвались в дверь, то заметили что-то похожее на пару дерущихся кошек на подоконнике. Босс лежал на полу. Мы схватились за пистолеты, но боялись стрелять, так как вы сказали нам, что шум может убить босса. Затем мы услышали странный звук, будто кто-то играл на флейте за окном. Два существа разъединились и бросились в окно. Мы подбежали к окну, но ничего не увидели.

— Вы видели какие-то существа на подоконнике. На что они были похожи?

— Скажи, Джек!

— На кукол!

Дрожь пробежала по моей спине. Это был ответ, которого я ожидал и боялся. Выпрыгнули в окно! Я вспомнил, как дрожала лоза, когда я взялся за нее. Билл посмотрел на меня, и рот его закрылся.

— Господи, Джек, — прошептал он. — Он верит этому!

Я заставил себя заговорить.

— Какие это были куклы?

Джек, стоявший у окна, ответил охотнее:

— Одну мы не рассмотрели. Другая была совсем как одна из наших сестер, если ее уменьшить до двух футов.

Одна из моих сестер… Уолтерс! Я почувствовал слабость и опустился на край кровати Рикори.

Что-то белое у кровати привлекло мое внимание. Я тупо смотрел на эту вещь несколько минут, потом нагнулся и поднял ее. Это была шапочка сестры милосердия, маленькая копия той, которую носила Уолтерс и которые носят сестры в госпитале. Она была как раз таких размеров, какой нужен для двухфутовой куклы…

Там лежало еще что-то… Я поднял. Это была веревочка с узелками из волос. Светлые пепельные волосы… Девять сложных узелков, расположенных на разных расстояниях друг от друга.