Бизбике, ожидавшая Настасью, приблизилась к ней и мягко коснулась руками ее распущенных волос.

– Милая, каков же мой супруг на ложе? – спросила Бизбике, приподняв голову подруги за подбородок и заглянув ей в глаза. – Он понравился тебе?

– Будь моя воля, я убила бы этого мерзкого толстяка своей рукой! – откровенно призналась Настасья, не отрывая взгляд от карих очей Бизбике.

Как-то в середине зимы Настасья, как обычно, прислуживала Мухаммед-Булаку в трапезной.

Утро выдалось холодное, поэтому Настасья жалась поближе к бронзовым жаровням на треногах, наполненным раскаленными углями. В трапезной не было дымохода, поэтому и очага здесь тоже не было. На ногах у Настасьи были короткие теплые сапожки, а вот на теле лишь длинная туника с разрезами на бедрах и тонкий длинный шарф, который она обмотала вокруг талии и бедер, чтобы согреться.

Мухаммед-Булак не столько был занят едой, сколько изумленным созерцанием проделок фокусника, приглашенного во дворец. Фокусник-грек был довольно молод, но вместе с тем удивительно ловок в своем мастерстве. Он подбрасывал монеты и кольца у себя над головой, которые исчезали на глазах, будто растворяясь в воздухе. Настоящий огонь вспыхивал у него на ладони от легкого дуновения и тут же угасал по мановению его руки.

Мухаммед-Булак таращился на ловкача грека, открыв рот от удивления. Он толкал себе в рот очищенные орехи в патоке и сушеный инжир, но забывал жевать, увлеченный волшебством происходящего, и все это сыпалось у него изо рта обратно на стол.

Лейла, со смехом наблюдавшая за фокусником, совсем забыла подливать вино в чашу Мухаммед-Булака, но тот и не замечал этого. Джамиля принесла на подносе блюдо с осетриной икрой, но так и не поставила его на стол к хану, увлеченная чудесами фокусника. Мухаммед-Булак не сделал ей замечание, так как просто забыл про икру.

Внезапно в трапезную вошли двое знатных вельмож. Это были Коктай и Бетсабула.

Коктай что-то сердито бросил евнуху, находившемуся тут же. Евнух живо заставил фокусника удалиться и сам ушел вместе с ним. Коктай и Бетсабула уселись на стулья напротив хана. Коктай был серьезен. Бетсабула чем-то озабочен.

Джамиля поставила блюдо с икрой на стол и выпорхнула из трапезной. Она боялась Коктая, который однажды изнасиловал ее прямо в дворцовом переходе. Следом за Джамилей удалилась и Лейла, которой Коктай приказал унести вино, мол, хану сейчас потребуется трезвая голова.

Хотела было уйти и Настасья, но Мухаммед-Булак повелел ей поворошить железной палкой уголья в двух жаровнях, чтобы от них стало больше жару. Настасья молча подчинилась и невольно стала свидетельницей этого важного разговора.

– Я пришел к тебе с жалобой на Бетсабулу, великий хан, – сказал эмир Коктай, невозмутимо отщипывая маленькие кусочки от медового пирога на ханском столе и отправляя их себе в рот. – Бетсабула не желает выполнять наши с ним договоренности. Он не хочет убивать Мамая.

– Как это понимать, Бетсабула? – Мухаммед-Булак недовольно сдвинул брови и швырнул обратно в вазу с фруктами яблоко, которое собирался надкусить. – Я выполнил твое пожелание, взял в жены твою дочь. А ты, значит, решил водить меня за нос!

– Повелитель, сначала выслушай меня, а уж потом суди о моих поступках, – сказал Бетсабула. – Уже ни для кого не тайна, что Мамай будущим летом собирается в поход на Москву. По-моему, верх неразумия убивать Мамая на пороге столь великого и полезного для Золотой Орды свершения. Мамай основательно подготовился к этому походу. Он заключил союз с литовским князем Ягайлой против московского князя Дмитрия. Мамай привлек на свою сторону рязанского князя Олега. Я сам ездил к Олегу прошлой осенью и договаривался с ним от лица Мамая. В ставке Мамая собрано шесть туменов конницы, а весной Мамай намерен собрать под своими знаменами не меньше сорока тысяч пехоты. Пусть Мамай довершит то, что начал. Это укрепит Золотую Орду и твой трон, великий хан.

Мне кажется, убрать Мамая лучше всего после опустошения Москвы и Владимира, – после краткой паузы добавил Бетсабула.

– Что скажешь, Коктай? – Мухаммед-Булак повернул к нему свое заплывшее жиром круглое лицо. – Бетсабула дело говорит! Русь окрепла и зазналась, так пусть же Мамай убьет князя Дмитрия, разорит Москву. А на обратном пути в Сарай Бетсабула нанесет Мамаю смертельный удар… Хорошо задумано, а?

– Нельзя допустить, чтобы Мамай собрал по весне несметное войско, – раздраженно заговорил Коктай. – Это войско после убийства Мамая могут возглавить его сыновья, а уж они-то непременно станут мстить нам за смерть своего отца. Опасен не столько сам Мамай, сколько его победоносное войско. Русь мы покорим и без Мамая. Для этого не нужно несметных войск, достаточно стравить русских князей между собой.

Мухаммед-Булак озадаченно чесал свой круглый подбородок. Правота Бетсабулы казалась ему очевидной, но и Коктай тоже молвит по делу.

– Значит, если убить Мамая сейчас, его войско рассеется, – в раздумье проговорил Мухаммед-Булак, – а если позволить Мамаю разорить Русь, тогда покушаться на Мамая будет опасно, ибо его победоносное войско двинется на нас во главе с сыновьями Мамая. Так?

– Так, – кивнул головой в круглой шапочке эмир Коктай.

– А что помешает сыновьям Мамая ныне выступить против нас, если мы убьем их отца? – спросил Мухаммед-Булак, переводя взгляд с Бетсабулы на Коктая.