Жизнь у меня стала совсем невеселой. И с родными проблемы возникли, и муж не вдохновлял. При этом я очень боялась остаться без Вадима. Вдруг он уже не любит меня? Может, муж и напился именно потому, что я стала полнеть? Но ничего, я исправлюсь. Не буду думать про Ивана. Тем более что теперь я его долго не увижу.

– Давай закончим этот разговор! – потребовала я.

В конце концов, это наш с Вадимом дом, и я здесь хозяйка.

– Что, с глаз долой – из сердца вон? – Вика скривила губы в презрительной насмешке.

– Оставь меня в покое!

– Ага! Иван уже сделал это! Он в тюрьме! Вадим его сдал!

– Глупости! Не сдавал он Ивана.

Конечно же, я говорила на эту тему с Вадимом. Ему некуда было деваться, и он мне все обстоятельно рассказал.

– Конечно же, выложил всю правду!

– Я привыкла ему верить.

– А еще жить как амеба! Я говорила с Вадимом, он не хочет вытаскивать Ивана из тюрьмы.

– Как он может… – начала было я, но Вика оборвала меня истеричным визгом:

– Замолчи! Слушай сюда! Ты должна поговорить с Вадимом, сделать все, чтобы он освободил Ивана!

– Его обвиняют в убийстве. Он застрелил человека! Как Вадим может его вытащить?

– Как сдал, так и вытащит…

– Не сдавал он его.

– Конечно же! В армию не отправлял, от порнографа тебя спас, жениться на тебе не хотел, пока ты сама его в постель не уложила.

– Это ты о чем? – насторожилась я.

– А о том, что ты ему верить привыкла. Ведь это он Ивана служить загнал. Отец договорился с ректором, и Ивана отчислили из института. С военкоматом все решили!.. Да и порнографа никакого не было. Это Вадим тебя так разыграл. Сперва напугал, потом спас.

– Ты сама хоть веришь в то, что говоришь?

– Не сомневайся!.. Я знаю, на что способен мой брат!

– Но ведь это так жестоко… – в растерянности пробормотала я.

– Вадим умеет добиваться своего, – заявила Вика и мрачно усмехнулась.

А ведь Иван догадывался, кто помог ему угодить в армию. История с порнографом тоже могла бы вызвать у него подозрения. Да и меня, если честно, кое-что в ней настораживало. Не скажу, что фальшь в этой постановке бросалась в глаза, но я часто задавалась вопросом, почему Вадим поселил меня на съемной квартире. Он проявлял ко мне равнодушие, но фактически взял на содержание. В этом я тоже должна была уловить подвох.

Должна сказать, что эта злая правда почему-то не очень возмутила.

– Да, он меня любил и добивался, – заявила я.

Не скажу, что мы созданы друг для друга, но лучше быть замужем за ним, чем за кем-то другим.

– Он разлучил тебя с Иваном!

– Да, но ведь Ивана могли убить.

Да, он мог погибнуть, и тогда я осталась бы у разбитого корыта. Да, я смалодушничала, да, предала его, но ведь мне нужно было устраивать свою жизнь, и с этим у меня сложилось. Я много раз пыталась оправдать себя этой немудреной логикой. Надо сказать, иногда это у меня получалось.

– Где его могли убить? На войне?! А кто его туда отправил?

Это был порыв ветра, от которого рассыпался карточный домик моей логики. Если бы Иван не попал в Чечню, то его жизни и в самом деле ничего не угрожало бы. А если бы его вдруг здесь убили, то виноват в этом был бы Вадим…

– Я все понимаю, – вздохнула я.

– Что именно? – наседала на меня Вика.

– Вадим совершил подлость. Но прошлого уже не вернуть. Пусть все остается так, как уж есть.

– Какое прошлое? О чем ты?

– Если ты хочешь, чтобы я развелась с Вадимом, то у тебя ничего не выйдет.

– Ты что, на самом деле дура или только притворяешься? Плевала я на тебя! Мне Ивана спасти надо!.. Я ей про Фому, а она мне про Ерему! Я говорю, что Вадим еще тот врун, а она разводиться с ним собирается.

– Не собираюсь.

– Тем лучше! Помоги Ивану и живи себе дальше со своим Вадимом. Совесть чиста будет.

– Чья?

– Твоя собственная? Ты же перед Иваном кругом виновата! Ты его предала! Из-за тебя он в тюрьме оказался.

– Неужели?

– Да, из-за меня тоже, но дело не в том. Спасать его надо. Если ты ему поможешь, то очистишь свою совесть.

У меня действительно появилась отличная возможность искупить свою вину перед Иваном. Я могла жить без него. Мне, в общем-то, хорошо было с Вадимом, но чего-то не хватало в этой жизни, что-то мешало наслаждаться ею. Может, мое чувство вины перед Иваном и не давало мне покоя? Вдруг я почувствую вкус к жизни, если заглажу вину перед ним? Почему нет? Ведь я такая молодая, мне даже двадцати не исполнилось.