Большевик, богостроитель и министр культуры и просвещения в ленинском правительстве Анатолий Луначарский честно видел в Иринее Лионском (создателе первой буквальной трактовки апокалипсиса, осужденном на Вселенском соборе в Эфесе) и знаменитом хлыстовском «пророке» — Кондратии Малеванном… своих духовных предшественников.

Сопоставления мистического сектантства с духовной атмосферой предреволюционных лет можно было бы продолжать до бесконечности… Если бы это уже не было сделано в двух блестящих книгах Александра Эткинда.

А самого Эткинда «российская саньяса» 70–80-х годов считала одним из мастеров эзотерики.

И на этом можно закончить круг нашего повествования.

Каждая из предыдущих книг серии, которую вы читаете, заканчивалась разделом, посвященным психологическим техникам преодоления наркотической зависимости.

Автор решил заменить в этой книге психологические техники всего-навсего одним упражнением.

Мы делаем это по следующим причинам.

Во-первых, если вы внимательно прочли эту книгу, то уже, не заметив этого сами, проделали множество упражнений по соотнесению изложенных в ней взглядов со своими собственными ощущениями. Мы надеемся, что эти «упражнения» помогли вам ответить хотя бы на некоторые мучившие вас вопросы.

Во-вторых, искусству созидания собственной цельности нужно учиться не только людям, которые прошли через испытание галлюциногенами, но и каждому из нас. Живя в «виртуальном» мире, мы все испытываем зависимость от его иллюзий.

Только в научной психологии XX века было создано множество психологических техник, прямо или косвенно повышающих онтологическую уверенность личности. Вот лишь некоторые из тех, которые автор считает действенными.

Юнговские методики «символической трансформации самости».

Адлеровские техники, направленные на преодоление «комплекса недостаточности».

Методики «активных сновидений» (описанные по крайней мере десятком различных авторов).

Изобразительные техники «личной мандалы».

Различные методики творческого самовыражения личности («совместный скульптурный портрет», «трансформирующая живопись» и т. д.).

Определенные формы музыкальной терапии (в том числе по авторам, указанным в нашей библиографии).

Современная техника «символодрамы».

Ряд конкретных приемов «нейролингвистического программирования»… и многое, многое другое.

У автора есть, разумеется, определенный собственный опыт работы с некоторыми из перечисленных подходов. Но для его изложения требуется объем отдельной книги. И она планируется как следующая книга нашей серии.

В-третьих, упражнение, которое мы собираемся привести ниже, мы в любом случае считаем главным для формирования чувства уверенности в отдельной человеческой душе. И если вам это покажется странным, то это обозначает, что вы невнимательно читали всю книгу.

Это упражнение, направленное на развитие «доминанты на лицо другого», мы условно назвали «упражнением И.А. Ильина». Формулируется оно очень просто:

В любой жизненной ситуации, в любом общении и тем более в любом конфликте ищи, в чем перед другими виноват ты сам.

А вот как это упражнение описывает сам Ильин: «Всякое само-оправдание скрывает за собой потребность доказать другим людям, а может быть, и себе самому, что чувство вины, таинственно шепчущее в глубине оправдывающейся души, — «неосновательно» и «имеет право» угаснуть. Однако такая потребность не заслуживает удовлетворения. Духовный рост человека требует не самооправдания, а самообвинения. Даже там и тогда, где чужая неправота по отношению ко мне и моя «правота» по отношению к другим очевидны, надо исходить от того, что и я был не прав. Пусть эта моя неправота в данном случае «минимальна», «ничтожна», едва уловима; но религиозно-нравственная мудрость состоит в том, чтобы исследовать с величайшей тщательностью не чужую «очевидную» и «вопиющую» вину, а именно свою, «ничтожную» и «едва уловимую». При этом исследовании человек нередко и быстро убеждается в том, что его собственная вина была совсем уж не так ничтожна и что неуловимость ея была кажущаяся. Стоит ему только вооружиться совестно-нравственным «увеличительным стеклом», и он удостоверится, что нравственная ткань человеческой души, подобно материальной ткани тела, гораздо сложнее, утонченнее и деликатнее того, что видится на первый взгляд. Человек, вооружающийся совестною «лупой» впервые, может быть просто потрясен и подавлен тем зрелищем сложно-утонченной мотивации и динамики каждого отдельного поступка, которое ему предстанет в нем самом. Он вдруг убедится, что он до известной степени желал того и втайне готовил то, чего он явно опасался; что он в известном смысле не хотел того, о чем мечтал и о чем, может быть, даже молился; что какие-то струи его жизни текут в направлении, обратном тому, которое он считает главным и решающим в своей жизни; что в тончайших ответвлениях его души укрываются оттенки зависти, ревности, жадности, зложелательства, честолюбия, тщеславия, ненависти, мстительности — страстей, которыя он считал в себе преодоленными и «вычищенными» и которыя, может быть, и в самом деле были ослаблены до того, что уже не могли подвигнуть его на самостоятельно — и цельно — мотивированный поступок; но искоренены они не были. И он вынесет впечатление, будто его религиозно-нравственный катарсис еще не начинался».

Как врач автор убедился в том, что поиск ощущения вины перед другим человеком, поиск собственной совести в любом случае приводит человека к укреплению онтологической уверенности.

Надо только помнить, что Ильин пишет не об огульном самообвинении, которое является лишь очередной ловушкой и в конечном итоге способом самооправдания.

Он говорит о непрестанном анализе смысла собственного поведения с точки зрения другого человека. Это и есть единственный способ понимания другого… А все понять — значит все простить.